Принцесса, которая любила дождь

Держа пистолет наготове, Эмма потянула на себя тяжелую стальную дверь. Та нехотя, с противным скрипом, но все же поддалась. Внутри стояла гробовая тишина. Было сыро и душно. Пахло порохом. Она вошла, прикрыла за собой дверь, прислушалась. Ни звука. Эмма осторожно двинулась в ближайший дверной проем и оказалась в спальной комнате. В той самой, с обшарпанным диваном и книжным шкафом. Вынув карманный фонарик, она осторожно посветила по стенам, затем на пол. Так и есть — свежие следы. Между плитками паркета тонкие потемневшие кровяные прожилки, совсем недавно здесь кого-то убили. Она вспомнила тело Отто с одиннадцатью пулевыми ранениями и живо представила себе, как одна их общая «знакомая» стреляет в ван Риберга, он падает на паркет, а эта брюнетка встает над ним и хладнокровно добивает несколькими выстрелами — как это было с тем таможенником.

Эмма сделала шаг, неловко задев плечом шкаф. Повернувшись, она зажала фонарик в зубах и свободной рукой взяла с полки одну из книг. Это был довольно увесистый том в половину тетрадного листа. Книга была переплетена в дорогой кожаный переплет. И она также оказалась на латыни. Название гласило, что перед ней — Книга Клана. Правда, что это за Клан — не уточнялось, но может, есть какое-то предисловие?

Эмма решительно раскрыла книгу и посветив фонарем, принялась вчитываться в буквы и слова. В этой части языка она откровенно плавала, с трудом разбирая лишь каждое пятое слово. Впрочем, общую картину худо-бедно удалось прояснить — это было что-то вроде кодекса поведения. Отдельные фразы были предельно ясны: «несоблюдение законов наказывается», но вот кем и как? Несколько раз по тексту упоминалась какая-то Тень — именно так, только в единственном числе и только в женском роде. Но что это за Тень?

То ли какой-то очень сильный вампир, то ли древняя богиня…

Ладно, решила Эмма, будем считать это Конституцией. Она поставила книжку на место и собралась было подробнее ознакомиться с содержимым этих полок, как вдруг почувствовала пробежавший по спине холодок.

Она стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. На ней было длинное до пола атласно-черное платье в обтяжку, с вырезом кармен, сужающееся к низу, словно русалкин хвост, из-под подола юбки виднелись острые носки черных вечерних туфелек.

Внезапно из глубин памяти выплыли черно-белые кадры — Эмма тянет стальную дверь на себя, та противно скрипит и сопротивляется, не желая впускать чужака в логового хозяйки.

«Я ведь даже не слышала, как она вошла…» — пронеслось в мозгу запоздалое.

Эмма резко повернулась, щелкнула предохранителем.

— Я из Интерпола, — сказала она слегка дрогнувшим голосом. — Ты арестована.

— Ой, да знаю я, — брюнетка вяло отмахнулась плавным движением эдакой изнеженной гламурной барышни, с готовностью вытянула руки.

— Обернись, — приказала Эмма.

Анджелла пожала плечами, но повернулась к ней спиной. Ричардс выдернула из сумочки наручники.

— Руки!

Анджелла взяла ладошки в замок за спиной. Щелкнули браслеты.

— К стене! — скомандовала Эмма.

Анджелла покорно сделала несколько шагов вперед и обернулась. Ричардс вынула мобильный телефон.

— Сейчас за нами с тобой приедут, и мы прокатимся в одно место, — сообщила она.

— Не стоит, Эмма, — произнесла Анджелла певучим контральто.

— Не поняла, — растерялась Ричардс.

— Ты ведь пришла ко мне в дом без ордера на обыск и на арест, но зато с пушкой, — Анджелла улыбнулась, всем своим видом источая нежность. — Ты ведь сама понимаешь, что, оказавшись в том месте, куда ты меня так настойчиво приглашаешь, я сделаю один звонок якобы своему адвокату и через час выйду совершенно свободным человеком. Так стоят ли того все твои усилия?

— Хватит мне зубы заговаривать, — огрызнулась Эмма и тут же подумала, что эта девушка слишком хорошо поняла ее изначальные намерения, словно проглядела ее насквозь.

— Давай лучше присядем и поболтаем по душам, между нами, девочками, — предложила Анджелла миролюбиво. — Как ты на это смотришь?

Некоторое время Эмма колебалась. Затем все-таки спрятала мобильный телефон обратно в сумочку.

— Присаживайся, Эмма, — пригласила Анджелла, кивнув в сторону дивана.

Ричардс села, продолжая держать ее на мушке.

— Ты убила Хорста Дике, — произнесла она.

— В том числе и его, — согласилась Анджелла и Эмма не поверила своим ушам — на мгновение ей показались нотки сожаления в голосе собеседницы.

— Что послужило причиной? — спросила Эмма.

— Он слишком много знал, — ответила Анджелла. — За ним следили. Пришлось доверить его самому лучшему адвокату. Молчание — лучший адвокат мертвых.

— Так, хорошо, — сказала Эмма. — Дике и Сальвадоре я понять могу. Но каким образом пересеклись дороги Густава Алька и Бернара фон Штернгольдта?

Анджелла звонко рассмеялась, чем изрядно смутила следователя.

— Фон Штернгольдт всего лишь наемный работник, — пояснила она. — Что-то вроде «подай-принеси». Никаких решений он не принимает. Он что-то вроде администратора в ресторане.

— А ты, значит, официантка, — сказала Эмма.

— Ну что ты, я скорее шеф-повар, — улыбнулась Анджелла.