Принцесса-невеста

– Скажи им. Прошу тебя. Они только сделают больнее.

Уэстли с трудом прятал улыбку.

Ему не было больно – ни разу, вообще. Он закрывал глаза и отключал мозг. Вот в чем секрет. Если умеешь отключиться от происходящего, услать мозг подальше, созерцать кожу, что как белоснежные сливки… короче, эти два клоуна пускай развлекаются на здоровье.

Время расплаты настанет.

Ныне Уэстли жил в основном ради Лютика. Но нельзя отрицать, что было у него и другое желание.

Его время…

Принцу Хампердинку времени попросту не хватало. Во всем Флорине как будто не принималось таких решений, что рано или поздно тяжким бременем не ложились бы на плечи ему лично. Мало того что скоро свадьба – государству к тому же вот-вот стукнет полтысячелетия. Мало того что в голове у принца варятся всевозможные планы военной агрессии – еще будь добр излучать любовь изо дня в день. И все должно быть разыграно как по нотам.

От отца проку ноль – ни скончаться не может, ни прекратить свой бубнеж (вы думали, его отец умер, но не забывайте, что это было в липовой главе – Моргенштерн делал заход на череду кошмаров, не запутайтесь тут) и высказаться толково. Королева Белла кудахтала над ним и временами работала переводчицей; в общем, всего за двенадцать дней до свадьбы принц Хампердинк в шоке сообразил, что позабыл запустить важнейший элемент своего гульденского плана, и поздно вечером призвал в замок Еллина.

Еллин был Главнокомандующим силами охраны правопорядка города Флоринбурга и унаследовал эту должность от отца. (Смотритель-альбинос из Гибельного Зверинца приходился ему двоюродным братом, и эти двое были единственными простолюдинами, которым принц хоть как-то доверял.)

– Ваше высочество, – сказал Еллин. Был он мал, да удал – глазками стреляет, ручками мелькает, в таком духе.

Принц Хампердинк вышел из-за письменного стола. Приблизился к Еллину, опасливо огляделся и тихонько произнес:

– Неопровержимые источники донесли мне, что в последнее время немало гульденцев внедрилось в Воровской квартал. Они переодеты флоринцами, и я беспокоюсь.

– Мне о таком не доносили, – ответил Еллин.

– У принца повсюду шпионы.

– Понимаю, – сказал Еллин. – И вы боитесь повторного похищения? Раз улики говорят, что один раз гульденцы уже пытались?

– Не исключено.

– Тогда я закрою Воровской квартал, – сказал Еллин. – Никто не войдет, никто не выйдет.

– Этого мало, – сказал принц. – Воровской квартал зачистить, а злоумышленников за решетку, пока я не отбуду в свадебное путешествие. – Еллин кивнул не сразу, и Хампердинк прибавил: – Объясни, в чем проблема.

– Мои люди, как правило, в Воровской квартал не рвутся. Воры сопротивляются переменам.

– Выдрать воровское племя с корнем. Пошли Погромную дружину. Мне нужны результаты.

– Чтобы набрать пристойную Погромную дружину, понадобится минимум неделя, – сказал Еллин. – Но я успею. – Он поклонился и шагнул к двери.

И тут раздался крик.

Еллин много чего наслушался в жизни, но такой жути, пожалуй, не слыхал: он был храбрец, но сейчас струхнул. Кричал не человек, но Еллин не угадал бы, чье горло исторгло этот звук. (Кричала дикая собака на первом этаже Зверинца, но ни одной дикой собаке не доводилось так визжать. Впрочем, ни одну дикую собаку не подключали к Машине.)

Полнясь мукой, крик затопил ночное небо, растекся по замку, перелетел через стены, излился даже на Большую площадь.

И не умолкал. Застыл под небом слышимым напоминанием о том, что в мире есть агония. На площади с полдюжины детей, желая заглушить этот вопль, ответно заорали в ночь. Кто-то расплакался, кто-то просто кинулся домой.

Затем крик стал утихать. Вот его уже почти не слышно на площади, вот он исчез. Вот его почти не различить на крепостной стене, вот он утек со стены. Он съеживался, уползая обратно, на первый этаж Гибельного Зверинца, где граф Рюген крутил ручки и рычаги. Дикая собака умерла. Граф Рюген встал и с превеликим трудом проглотил собственный торжествующий вопль.

Граф помчался к Хампердинку. Из покоев принца как раз выходил Еллин. Хампердинк сидел за столом. Едва они остались одни, граф поклонился его высочеству.

– Машина, – в конце концов промолвил он, – работает.

Принц Хампердинк повременил с ответом. Положение щекотливое: он, конечно, начальник, а граф просто мелкая сошка, но ведь другого такого таланта во Флорине не сыскать. Граф, изобретатель, очевидно, выправил наконец все недоработки в Машине. Граф, архитектор, сыграл ключевую роль в обеспечении безопасности Гибельного Зверинца, и, бесспорно, он же устроил так, чтобы единственный путь в Зверинец, не грозящий визитеру гибелью, открывался на пятом подземном этаже. Граф поддерживал принца во всех затеях, от охоты до войны, – такому приспешнику не скажешь: «Уйди отсюда, мальчик, не мешайся под ногами». Поэтому принц с ответом вовсе не спешил.