Принцесса в центре внимания

Лилли, по-моему, обалдела. Я еще никогда не поддавалась на слабо. Сама не знаю, зачем я это сделала. Может, хотела доказать себе, что я и правда очень крута. А может, испугалась, что Лилли придумает еще что-нибудь похуже, если я откажусь бросать баклажан. Однажды она заставила меня пробежаться по холлу голышом. Не по коридору в квартире Московицев, а по холлу на этаже.

Как бы там ни было, очень скоро я уже кралась на кухню мимо профессорской четы Московицев, которые расположились в креслах в гостиной среди кип серьезных медицинских журналов. Правда, оба были в трениках, и папа Лилли читал спортивный листок, а мама – «Космополитен».

– Миа, привет, – окликнул меня папа Лилли из-за газеты. – Как дела?

– Э, нормально, – торопливо ответила я.

– А как мама? – спросила миссис Московиц.

– Нормально, – сказала я.

– Она по-прежнему встречается с вашим учителем по алгебре в свободное от работы время?

– Да, профессор Московиц, – сказала я.

Еще как встречается!

– И ты по-прежнему не против их дружбы? – поинтересовался папа Лилли.

– Э… не против, профессор Московиц.

Вряд ли это был подходящий момент для рассказа о том, что мама ждет ребенка от мистера Дж. В конце концов, я спорила с Лилли на слабо, а в процессе спора как-то не принято прерываться на беседу с попутным психоанализом.

– Ну так передавай ей от меня привет, – сказала мама Лилли. – Мы с нетерпением ждем следующей ее выставки. Она ведь пройдет в галерее Мэри Бун?

– Да, мэм, – ответила я.

Московицы – большие поклонники маминого творчества. У них в гостиной даже висит одна из ее лучших картин, «Женщина, забежавшая наскоро перекусить в “Старбакс”».

– Мы обязательно придем, – сказал папа Лилли.

После этого оба уткнулись в свои журналы, а я проскочила на кухню. Баклажан лежал в овощном отделении в холодильнике. Я сунула его под рубашку, чтобы родители Московиц не видели, как я направляюсь в комнату их дочери с огромным яйцеобразным плодом. Это наверняка вызвало бы ненужные вопросы. «Так будет выглядеть моя мама через несколько месяцев», – подумала я, и от этого мне стало не по себе. Вряд ли во время беременности мама станет одеваться скромнее, чем до нее, а мамины наряды никогда не отличались консерватизмом.

Пока Лилли с самым серьезным видом говорила в микрофон, что сейчас Миа Термополис нанесет мощный удар по примерным девочкам всего мира, а Шамика снимала, я открыла окно, убедилась, что внизу не стоят невинные жертвы, и…

– Первый пошел! – сказала я как в кино.

Было неожиданно здорово следить за тем, как огромный, размером с футбольный мяч, фиолетовый баклажан стремительно падает вниз, кувыркаясь в воздухе. На Пятой авеню, где живут Московицы, с фонарями все в порядке, и нам, несмотря на ночную темноту, было прекрасно видно, как он мчится к земле. Вниз, вниз, мимо окон психоаналитиков и банкиров (только такие люди могут позволить себе снимать квартиру в этом доме), а потом…

ШМЯК!

Баклажан достиг земли.

Не просто достиг – он взорвался, ударившись о тротуар, и разлетелся на мелкие клочки, заляпав проходивший мимо городской автобус М1, а также – весьма обильно – прикорнувший неподалеку «Ягуар».

Я, высунувшись в окно, залюбовалась тем, как красиво легли брызги от баклажана на тротуар и проезжую часть, но тут дверца «Ягуара» со стороны водителя открылась, и наружу выскочил мужчина. Одновременно открылась дверь подъезда, и навстречу ему вышел швейцар. Водитель «Ягуара» вскинул голову…

Внезапно кто-то обхватил меня за пояс и резко дернул назад, так что я чуть не упала.

– Все вниз! – прошипел Майкл, опуская меня на паркет.

Мы все плюхнулись на пол. Точнее, плюхнулись Лилли, Майкл, Шамика, Лин Су и Тина. Я‑то уже сидела.

А Майкл откуда взялся? Я и не знала, что он дома. А ведь я спрашивала, специально спрашивала, на случай беготни голышом по холлу. Ну там, мало ли что. Но Лилли сказала, что Майкл ушел на лекцию про квазары в Колумбийский университет и его еще долго не будет.

– Вы что, совсем дуры? – возмущенно поинтересовался он. – Вы не в курсе, что так и убить можно? Что законы Нью-Йорка запрещают выбрасывать предметы из окна?

– Господи, Майкл, что ты как ребенок, – недовольно протянула Лилли. – Это обычный овощ.

– Я серьезно говорю! – Майкл был в ярости. – Если бы кто-нибудь увидел Мию, ее могли бы арестовать.

– Нет, не могли, – сказала Лилли. – Она несовершеннолетняя.

– Есть еще суд по делам несовершеннолетних. И не вздумай показывать эту сцену в своей передаче, – предупредил Майкл.

Ни фига, Майкл защищает мою честь! По крайней мере, делает все, чтобы я не оказалась в колонии для малолетних преступников. Это так трогательно… Так ДжоКошно…

– Вздумаю обязательно, – набычилась Лилли.

– В таком случае вырежи те части, где видно лицо Мии.

Лилли упрямо вздернула подбородок.

– Еще чего!

– Лилли, все знают, кто такая Миа. Если ты покажешь ее лицо, во всех новостях объявят, что принцессу Дженовии застукали, когда она кидалась тяжелыми предметами из окна квартиры своей подруги в высотном доме. Врубись уже наконец.

Майкл, как мне показалось, с сожалением отпустил мою талию.