Принцесса в центре внимания

Тут директор Гупта меня удивила.

– Я спрашиваю, потому что во время интервью ты сказала, что непопулярна в школе.

Зачем она все это мне говорит?

– Я и правда непопулярна, – сказала я, пожав плечами.

– Ну что ты! – воскликнула директор Гупта. – Все в школе знают, кто ты такая.

Мне по-прежнему не хотелось ее огорчать, она же не виновата в том, что я мутант, поэтому я мягко сказала:

– Это потому что я принцесса. А до того меня никто не замечал.

– Но это неправда! – ответила директриса.

«А ты-то откуда знаешь? – подумала я про себя. – Ты ведь не бегаешь вместе с нами по коридорам из класса в класс и представления не имеешь, что происходит за стенами твоего кабинета».

Тут она предложила такое, что мне даже стало ее немного жалко – живет в своем мире директорских фантазий.

– Может быть, тебе стоит больше участвовать во внеучебных мероприятиях? – спросила директриса. – Тогда появится ощущение причастности.

У меня челюсть отвалилась на тельняшку.

– Директор Гупта, – не выдержала я. – Я не врубаюсь в алгебру. Все мое свободное время уходит на дополнительные занятия, чтобы вытянуть хотя бы на тройку.

– Это мне известно, – сказала она.

– После дополнительных занятий я еду к бабушке заниматься королевским этикетом, чтобы в декабре, когда меня будут представлять народу Дженовии, которым мне предстоит править, я не выставила себя полной идиоткой, как вчера во время интервью.

– Ну идиоткой – это слишком сильное выражение.

– У меня совершенно нет времени на внеучебные мероприятия, – объяснила я, с сочувствием глядя на директрису.

– Ребята, которые готовят ежегодный школьный альбом, собираются всего раз в неделю, – заметила директриса. – Или можно заняться бегом. Команда начнет тренировки только весной, а к тому времени у тебя, скорее всего, уже не будет уроков королевского этикета.

У меня глаза на лоб полезли. Я? Бегать? Да я хожу-то с трудом, цепляясь одной гигантской ступней за другую. Что же будет, если я побегу?

Ну а насчет альбома… Неужели я похожа на человека, который хочет сберечь память хоть об одном событии своей школьной жизни?

– Я просто предложила, – сказала директриса, видимо поняв по выражению моего лица, что я не в восторге от такой перспективы. – Мне правда кажется, что тебе было бы гораздо интереснее учиться в школе Альберта Эйнштейна, если бы ты ходила в какой-нибудь кружок. Я, конечно, знаю, что ты дружишь с Лилли Московиц… Иногда мне даже кажется, что… она не очень хорошо на тебя влияет. Шоу у нее всегда такие злые.

Последнее замечание потрясло меня до глубины души. Бедная директриса вообще ничего не понимает в этой жизни!

– Что вы! – воскликнула я. – У Лилли очень позитивные шоу! Вы видели сюжет, посвященный борьбе с расизмом в корейском магазине? Или историю о том, что многие магазины подростковой одежды не учитывают интересы крупных девушек? Они почти не предлагают одежду двенадцатого размера, хотя он самый распространенный у американских женщин. А то, как мы пытались лично вручить печенье «Ваниеро» Фредди Принцу – младшему, поскольку он показался нам слишком худым?

Директриса вскинула ладонь, останавливая меня.

– Вижу, что эта тема тебя волнует, – проговорила она. – И это радует. Я очень довольна, Миа, что тебя волнует хоть что-то, кроме твоей антипатии к спортсменам и чирлидершам.

Мне стало совсем хреново.

– Это не антипатия, – сказала я. – Просто… иногда кажется, что этой школой руководят они, миссис Гупта.

– Уверяю тебя, что это нет так, – ответила она.

Бедная, наивная директор Гупта. Но придется мне еще немного покрушить прекрасный воображаемый мир, где она обитает.

– Э‑э… директор Гупта… – промямлила я. – Насчет миссис Хилл…

– Что насчет нее?

– Про то, что она все время в учительской. Я совсем не то имела в виду. Это преувеличение.

Директриса одарила меня ледяной улыбкой.

– Не беспокойся, Миа, – сказала она. – Мы уже приняли меры.

Меры?! В каком смысле?

Боюсь узнавать.

Вторник, 28 октября, О. О.

Короче, миссис Хилл не уволили.

Но зато, судя по всему, сделали предупреждение или типа того. В результате она сидит как приклеенная в классе О. О., а это значит, что мы тоже все сидим за партами и работаем. Мы даже не можем запереть Бориса в подсобке и поэтому вынуждены слушать, как он играет.

Этого Бартока.

И поболтать нельзя, потому что все типа заняты своими индивидуальными проектами.

Как же все на меня злы! Но больше всех бесится Лилли, поскольку она, оказывается, тайно писала книгу о группировках, на которые разделились учащиеся средней школы имени Альберта Эйнштейна. Ну ваще! Она даже не хотела мне об этом рассказывать, просто Борис проболтался за обедом на большой перемене. За это Лилли швырнула в него картошкой фри, так что весь свитер теперь в кетчупе.

Не могу поверить, что Лилли рассказывает свои секреты Борису, а не мне. Ведь я ее лучшая подруга, а Борис всего лишь ее парень. Так почему же она делится с ним всем самым интересным, например тем, что пишет книгу, а мне не говорит?

– А можно мне почитать? – спросила я.

– Нет.