Принцесса в центре внимания

Я покосилась на Виго – он с трудом сдерживал улыбку. Ха! Похоже, ему смешно, когда бабушка злится. Если в Дженовии дают медали за храбрость, Виго обязательно надо вручить такую.

– Прошу прощения, мистер Виго? – вежливо спросила я.

– Пожалуйста, пожалуйста, – махнул он ручкой. – Просто Виго. Ни к чему этот «мистер», ваше высочество. Теперь скажите, что вы об этом думаете?

Он одним движением вытряхнул платье из коробки.

И я пропала.

Это было самое прекрасное платье из всех, какие я только видела! Прямо как у доброй волшебницы Юга Глинды из «Волшебника страны Оз», только не такое сверкающее. Но оно было розовое, с длинной пышной юбкой, с маленькими розочками на рукавах. Едва я его увидела, как поняла, что хочу такое платье, как никогда не хотела никакое другое.

Мне необходимо было его примерить. Срочно.

Бабушка наблюдала за примеркой, а Виго крутился рядом, время от времени предлагая подлить еще сайдкара. Бабушка потягивала любимый коктейль, курила длинную сигарету и выглядела еще более чужой и официальной, чем обычно. Она указывала сигаретой на недочеты, приговаривая: «Нет, не так» или «Амелия, ради бога, не сутулься».

Было решено, что платье великовато в груди (ну кто бы сомневался?) и его надо немного ушить до пятницы. Виго обещал проследить, чтобы все было готово к сроку.

Только тогда я вспомнила, по какому случаю привезли платье.

Ну что же я за дочь такая ужасная?! Ведь я не хочу этой пышной свадьбы, и моя мама не хочет. Так зачем же я примеряю платье к свадьбе, которая не нужна никому, кроме бабушки, и которая – если у папы все получится – даже не состоится?

С болью в сердце я сняла платье и повесила обратно на обтянутую атласом вешалку. Это была самая прекрасная вещь из всех, какие я видела и тем более носила. Вот бы Майкл посмотрел на меня в розовом платье – эта мысль возникла сама собой. Ну или хотя бы ДжоКош. Может, тогда он преодолел бы свою застенчивость и напрямую сказал то, в чем до сих пор признавался лишь письменно… И если это не тот парень, который орет из-за чили, мы, возможно, даже начали бы встречаться.

Но такое платье можно было надеть только на свадьбу, и, как бы оно мне ни нравилось, я категорически не желала свадьбы по бабушкиному сценарию. Мама и так была сама не своя от всего происходящего. Вдруг свадьба с Дэвидом Хасселхоффом в качестве приглашенного гостя, который еще, не дай бог, возьмет и запоет, окончательно сведет ее с ума?

И надо же такому случиться, что именно в этом платье я впервые в жизни почувствовала себя настоящей принцессой!

Как грустно, что я больше никогда его не надену.

Среда, 29 октября, 10 часов вечера

Короче, сижу я, перескакиваю с канала на канал, отдыхаю от попыток вспомнить самый волнующий момент в своей жизни, который нам задали описать в дневнике по английскому. Совершенно случайно попадаю на шестьдесят седьмой – канал общественного телевидения, и там идет шоу «Лилли скажет все как есть» – сюжет, который я еще не видела.

Это было очень странно, потому что шоу Лилли обычно идет вечером по пятницам. Потом я сообразила, что в эту пятницу – Хэллоуин, поэтому, наверное, шоу перенесли, а в ее время будут показывать парад в Гринич-Виллидж.

Я стала смотреть шоу. Это было то самое, которое мы записали в субботу, где девчонки рассказывали, как целовались взасос, а я кидала из окна баклажан. Лилли честно вырезала везде мое лицо, так что, если не знать, что Миа Термополис – это та, которая в пижаме с клубничками, то ни за что и не догадаешься.

В общем, все вполне себе пристойно. Ну, может, какие-то совсем уж пуританские мамаши и расстроятся из-за поцелуев, но таких во всех пяти районах Нью-Йорка днем с огнем не сыщешь, а дальше шестьдесят седьмой канал уже не ловится.

Потом камера дернулась, а когда изображение снова стало четким, я увидела собственное лицо крупным планом. Ага, СВОЕ ЛИЦО. Я лежала на полу, подложив под голову подушку, и говорила словно в полусне.

Тут я вспомнила: после того как остальные уже заснули, мы с Лилли еще долго болтали.

Выходит, ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ ОНА МЕНЯ СНИМАЛА!

А я все бормотала: «Больше всего на свете я хотела бы открыть приют для бездомных и брошенных животных. Вот когда мы были в Риме, там по улицам среди памятников бегало больше восьмидесяти миллионов кошек. Они умерли бы с голоду, если бы их не подкармливали монахини. Так что первым делом я заведу в Дженовии приют для бездомных животных. И, знаешь, запрещу их усыплять, ну, кроме тех случаев, когда они смертельно больны. Там будут и кошки, и собаки, и, может быть, дельфины, и оцелоты…»

Голос Лилли спросил: «А в Дженовии есть оцелоты?»