Принцесса Володимирская

– Боюсь, сударыня. Адмирал – строгий человек. Если он решился арестовать такого вельможу, как Орлов, то что же ему простой лакей – немец?!

Алина снова, так же как доктора, стала умолять старика исполнить ее просьбу, обещая ему при освобождении щедро наградить его. Немец наконец с ужимками согласился и взялся передать письмо Орлову, но не ранее вечера. Он принес Алине тайком бумаги и карандаш и ушел.

Оставшись одна, Алина села писать. Рука ее дрожала от волнения и с трудом двигала карандашом. Все что было бумаги Алина покрыла мелким почерком. Казалось, что она была бы способна писать весь день, исписать сто страниц, если бы нашлась бумага. Встревоженной и смущенной душе хотелось излить в словах все свое отчаяние, накипевшее горе, ужас, оскорбление и гнев.

Алина написала большое письмо. Она просила Орлова объяснить ей все внезапно случившееся, объяснить, чего она должна ожидать. Как намерен поступить с нею адмирал? Как решился он, подчиненный Орлова, арестовать его? Если он виновен перед императрицей и его измена открыта, то, во всяком случае, она, графиня Оберштейн, невеста герцога Лимбургского, которому она изменила ради него, Орлова, – она все-таки не подданная Екатерины. Арестовать ее только за то, что она стараниями друзей или врагов прослыла за дочь императрицы Елизаветы, Грейг не имел права. Ее арест есть нарушение владетельных прав Тосканского герцога. Грейг решается на большую ответственность и может навлечь на свое отечество большую беду. Алина кончила письмо уверением в своем неизменном чувстве к Орлову.

«Я готова на все, что бы меня ни ждало, и постоянно сохраню мое чувство к вам, несмотря даже на сомнения… Отняли вы у меня навсегда свободу и счастье или еще имеете возможность и желание освободить меня из ужасного положения?»

Письмо это Алина ввечеру передала лакею и прибавила единственный червонец, который нашелся в кармане ее платья.

Лакей скрылся, а Алина вдруг в первый раз оглянулась на себя и свой туалет… Уже сутки была она в этой каюте, провела вечер, ночь, утро, день… И все в том же платье, пунцовом бархатном, расшитом золотом. Вещей у нее не было, белья и самых необходимых предметов туалета тоже не было. Она сидела сутки, запертая, одна, так, как поехала на маневры…

– Какая дерзость! – гневно воскликнула Алина.

И это отношение к ней адмирала не явилось для Алины лучшим доказательством того, что ее ожидает, а только раздражило ее, уязвило в ней красавицу и кокетку, обращавшую всегда особое внимание на свою внешность.

Наступила вновь и прошла вторая ночь… Алина спала плохо и раза два принималась тихо плакать… С трепетом ждала она утра и ответа от Орлова.

Утром явился старик и принес этот ответ.

Орлов писал возлюбленной по-немецки:

«Ах, в каком мы несчастии! Но не надо отчаиваться, будем терпеливы. Всемогущий Бог не оставит нас. Я нахожусь в таком же печальном состоянии, как и вы, но преданность моих офицеров подает мне надежду на освобождение. Адмирал Грейг, по дружбе своей, давал было мне возможность бежать. Я спрашивал его, что за причина поступка, сделанного им. Он сказал, что получил повеление и меня, и всех, кто при мне находится, взять под стражу. Я сел в шлюпку и проплыл было уже мимо всех кораблей. Меня не заметили. Но вдруг увидел я два корабля перед собою и два сзади; все они направлялись к моей шлюпке. Видя, что дело плохо, я велел грести изо всех сил, чтобы уйти от кораблей; мои люди хорошо исполнили мое приказание, но один из кораблей догнал меня, к нему подошли другие, и моя шлюпка была окружена со всех сторон. Я спросил: «Что это значит? Пьяны, что ли, вы?» Но мне очень учтиво отвечали, что они имеют приказание просить меня на корабль со всеми находившимися при мне офицерами и солдатами. Когда я взошел на борт, командир корабля со слезами на глазах объявил мне, что я арестован. Я должен был покориться своей участи. Но надеюсь на всемогущего Бога, он не оставит нас. Что касается адмирала Грейга, он будет оказывать вам всевозможную услужливость; но прошу вас, хотя на первое только время, не пользоваться его преданностью к вам; он будет очень осторожен. Мне остается просить вас, чтобы вы берегли свое здоровье, а я, как только получу свободу, буду искать вас по всему свету и отыщу, чтобы служить вам. Только берегите себя, об этом прошу вас от всего сердца. Ваше письмо я получил, ваши строки я читал со слезами, видя, что вы меня обвиняете в своем несчастии. Берегите же себя. Предоставим судьбу вашу всемогущему Богу и вверимся ему. Я еще не уверен, дойдет ли это письмо до вас, но надеюсь, что адмирал будет настолько любезен и справедлив, что передаст его вам. От всего сердца целую ваши ручки».

Письмо это не имело подписи, Алина только по знакомому почерку могла знать, что оно от Орлова. Во всяком случае, почерк любимого человека успокоительно подействовал на нее.

Алина верила Орлову и, успокоившись, снова надеялась… Через час у нее в каюте была Франциска и вещи из ее квартиры в городе.

Дверь ее не запиралась на ключ, но двум часовым не приказано было выпускать пленницу на палубу.