Принцип домино. Покой

– Давай, мышка, ещё чуть-чуть, – он сильнее надавил ей на затылок.

«Конечно, мистер Ларссон», – померещился ему ее голос, хотя Адам точно знал, что говорить она сейчас не могла, и, слава богу. Он нашёл отличный способ ее заткнуть. Осталось довести все до логического конца. Ларссон всего лишь хотел показать ей, кто главный, что она подчиняется только его воле, но стало невыносимо хорошо.… Слишком хорошо, слишком сладко, все рядом с ней слишком: цвета ярче, звуки громче, чувства глубже, ощущения острее, и терпеть это – больше нет сил.

– Эванс, я сейчас… – он едва смог связать слова. И в этом танце она умудрялась вести.

Маленькая ручка на голой коже его ягодицы дала понять, что девчонка перед ним все поняла. Адам посмотрел вниз и увидел широко раскрытые глаза цвета грозового неба. «Какого хрена я посмотрел?» – проклял он себя, но не смог отвести взгляд. Теперь вид ее ангельского личика с членом во рту будет преследовать его ночами еще очень долго. Не в силах опустить веки он был готов смотреть, как ей не хватает воздуха с непривычки, как бушует грозовое небо в её глазах, как она давится его членом, неумело, но настойчиво подводя Адама к острому удовольствию, чтобы затем сбросить вниз. Слишком. Вот как он мог это описать.

Эванс подвела его к финалу. Адам застонал, запрокинув голову и закрыв глаза. Он был готов поклясться, что побывал в раю. Так хорошо ему давно не было ни с одной из силиконовых кукол. Она сделала все, как он хотел: сжав ладони на его ягодицах и прижимая ближе, Эванс едва не подавилась, но не позволила себе отстраниться. Адама колотило от нахлынувших ощущений. Давно оргазм от минета не оказывался настолько сильным. Кровь в ушах зашумела, голова кружилась. Он даже не сразу пришел в себя, разглядывая цветные точки, пляшущие перед глазами. Отойдя от головокружения, он посмотрел вниз: Эванс перед ним на коленях не могла отдышаться.

– Я все правильно сделала, мистер Ларссон? – с трудом произнесла она сдавленным голосом, не отводя глаз.

– Надеюсь, вы усвоили урок, мисс Эванс, – застегивая брюки трясущимися руками, Адам на негнущихся ногах вышел из библиотеки.

«Черт», – прошипел он себе под нос, закрывая дверь. «Теперь я такой же чокнутый, как и эти двое. Отлично, просто отлично!» – подумал он, вспоминая серые глаза и чувствуя под кожей уколы сотен антимонитовых игл, отравляющих разум.

Мертвые Ангелы

– И куда это ты намылилась на ночь глядя, а? – Лиам курил в окно ее спальни, ставшей ему обителью на прошедшую неделю. Запах сигарет никак не перебивал вонь хлорки из химчистки на первом этаже. Слизистую обжигало при каждом глубоком вдохе.

– Хочу проветриться, – Эванс опять уклонялась от прямого ответа. – С чего вдруг тебя это волнует? – выглядела она отрешенной и задумчивой, что очень походило на ее обычное состояние.

Лиам сидел на подоконнике и смотрел на ее сборы: одежда из шкафа полетела на кровать, и выбор явно не в пользу обычной вечерней прогулки.

– Не хочу объяснять Никки, почему его мать нашли в канаве, – слегка обиженно бросил Ларссон и затушил сигарету, выбросив окурок в окно.

Ларссон не стал спорить или препираться. Спорить с этим маленьким танком совершенно бесполезно. Он знал это, как никто другой и попросту преградил ей путь, нависая с высоты роста, как покосившаяся колонча.

– Я иду с тобой, – настаивал он, приготовившись отстаивать свое право на участие во взрослых играх наряду с братом.

– Мне к Форману, – брошено с пониманием, что спорить бесполезно. – Можешь отвезти меня, – согласилась она. Поездка в La Brise не самое опасное мероприятие, да и оставлять Ларссона одного не хотелось. Лучше уж пусть еще один вечер побудет ее шофером, чем просидит дома горюя о бывшем.

Переодеваясь, она совершенно не обращала внимания на присутствие Лиама в комнате и без стеснения снимала одежду. Ли засмотрелся всего на мгновение. «Чтоб тебя, Эванс!» – подумал он и отвернулся к окну. После шороха и возни в глубине тесной комнатушки перед ним на пол приземлилась картонная коробка, покрытая тонким слоем пыли, с буквой «Л» на крышке. «Началось», – Лиам предвкушал веселый вечер в компании Костлявой и снимал с себя спортивный костюм, облачаясь в стандартную рабочую одежду: джинсы, толстовка, курка. Все черное, из массмаркета и со срезанными ярлыками. За шмотьем из коробки последовали кобура и два магазина для Браунинга.

Через пару минут сборов подготовка к вечерней прогулке по промышленному гетто окончилась. Лиам накинул капюшон и смотрел в окно на грязно-жёлтые огни уличных фонарей сквозь дымку смога и пыли. «Зачем я привел его сюда?» – думал он. Не прошло и дня за прошедшие пять лет, чтобы Ли не ругал себя за идею заявиться к подруге посреди ночи после перестрелки, где его брат умудрился схватить шальную пулю.

– Идем, – позвал ставший родным за годы голос, и маленькая рука потянула за локоть.