Принцип домино. Покой

Проверив Браунинг, Ли убрал его в скрытую курткой наплечную кобуру, и вышел за дверь. От быстрой езды за окнами смазывались и мелькали напоминания, что Пандора все же открыла ящик и выпустила наружу беды людские. Лиам не представлял, как можно выжить здесь и не сломаться: не спиться, не подсесть на наркоту, не пустить себе пулю в голову или принять душ с включенным в розетку феном. Ежедневно видеть ужас здешних улиц и понимать, что так и будет продолжаться изо дня в день всю твою жизнь, пока этот кошмар не остановит гопстопер из подворотни или проезжающий мимо автобус. Для Лиама это был перебор, а решение забрать у нее Никки казалось не просто оправданным, а блестящей идеей по существу.

Лиам помнил, как она была другой. Милую забавную, немного странную. Порой слишком удобную, чтобы менять на кого-то другого. Даже в минуты их разногласий он не помышлял о таком. Их самую сильную до смерти Ричарда ссору Лиам запомнил на всю жизнь. Шесть лет назад субботним вечером он плелся домой с тренировки по баскетболу, навязанной неугомонной подругой. Эванс с завидным постоянством выпроваживала его на занятия, не давая возможности прогулять хотя бы в один выходной. И даже держа на Эванс обиду, Лиам поплелся в спортивный зал, не желая остаться без ужина в наказание за прогул. Конечно, он мог поесть и в другом месте, но она пыталась хоть как-то дисциплинировать соседа-лентяя и по какой-то неведомой причине верила, что Ларссон стоил ее потраченных усилий, а Лиам же… Наверное, стоил, или же он просто не хотел ее расстраивать. Поэтому и шел с проклятой тренировки, придумывая на ходу оправдания себе за прошедшую неделю и объявленный Мие байкот.

Они не разговаривали со дня приезда из загородного дома Ларссонов. Причиной хамского поведения Ли стала банальная ревность к брату, в чем Ларссон отказывался признаваться даже себе. Казалось, зависть к Адаму достигла космических масштабов. Сам Адам с огромным удовольствием ее подкармливал. «Вечно портит мне жизнь», – Ли продолжал злиться и никак не мог успокоиться, накручивая себя, и не разговаривал с подругой несколько дней без объяснения причин. Да и как он мог объяснить, когда причина у Лиама была всегда одна: Адам.

В загородном доме, где гостили Лиам и Эванс, неожиданно появился его брат, посмевший отвлечь на себя внимание лучшего друга Лиамеля, чем взбесил того до красной пелены в глазах. И этот ее взгляд. Таким взглядом она ещё ни на кого не смотрела. Ни на одну из ее глупых девочек, которых приводила к ним в квартиру, и даже на самого Лиама. То, как она смотрела на Адама, выворачивало наизнанку душу и без того вечно комплексующего и озлобленного мальчишки. Конечно, Ли привык, что девицы не давали брату проходу. Все – от мала до велика, но только не она. Эванс всегда была не такой, как окружавшие его девушки. Немного странной, порой забавной, а порой – граничившей с сумасшествием, но она была только его. Глядя в лицо реальности, Лиам прекрасно осознавал, что когда-нибудь его подруга встретит кого-то, с кем захочет быть рядом, и принимал это. Но таких взглядов в сторону Адама он простить ей не мог, да и не хотел.

Адам тоже был хорош. Эта циничная скотина, мало того, что на целый дюйм выше, так еще, подлец, решил подразнить его, украв у Лиама внимание подруги. Да, черт возьми, Адаму это удалось! В итоге Ли не находил себе места от обиды и злости. Эванс, скорее всего, это знала, так как хорошо знала Лиама, и избегала обсуждения больной темы. Только с Эванс Лиам чувствовал себя уверенным в себе, только рядом с ней он не ощущал неполноценности относительно во всем безупречного брата. Только она понимала Лиама порой даже лучше, чем он сам, и никогда не осуждала ни за что, в отличие от семьи. Принимала Лиама со всеми его недостатками и всегда была на его стороне. Могла простить зеленоглазому засранцу все, и даже больше, и всегда была только его!

Злость клокотала внутри Лиама, грозив выплеснуться из-за малейшей мелочи. Он остановился на противоположной стороне улицы напротив своего дома и посмотрел в небо на падающий снег, поправив спортивную сумку на плече. Лиам следил взглядом, как падают мелкие снежинки, как размеренно идут по улице незнакомые люди, как жизнь идет своим чередом, несмотря на засевшую внутри головы почти детскую обиду. Взгляд Лиама неосознанно побежал вперед по припаркованным машинам… и он застыл то ли в изумлении, то ли в испуге прямо посреди улицы, увидев знакомый черный BMW.

После смерти Шарлотты – первой жены Адама, он водил только такие машины. Время шло, комплектация менялась, но цвет и марка всегда оставались неизменными. Появление хозяина возле тачки не заставило себя ждать. Адам быстрым шагом спустился по крыльцу дома, где жили Эванс и Лиам, и в спешке удалялся от парадной. Садясь в машину, он даже не заметил Лиама, наблюдающего за ним с другой стороны улицы. Черный BMW сорвался с места, быстро исчезая в потоке машин, оставив после пробуксовки рытвины шин в снегу.