Принцип домино. Покой

Тонкая рубашка моментально пропиталась водой от осевших капель, разносимых сквозняком. От холода начинала пробивать лёгкая дрожь. Захлопнув, наконец, заклинивший створ окна, Эванс поспешила на ощупь порыться в ящике стола. Теперь она полностью вымокла и продрогла до костей из-за идиотской выходки босса, который решил напомнить о себе, прислав ей открытку, застрявшую в раме.

– Джек, милый, скорее согрей меня, – хлопнув ящиком, Эванс направилась к столу с полупустой бутылкой виски.

В спальню идти не хотелось. От еще свежих воспоминаний о заночевавшем на досуге госте тошнота комом подкатывала к горлу. Перед глазами мелькнули отблески пламени, в котором за углом дома в мусорном баке горело постельное белье. Эванс щедро тогда полила бензином все, что стало жертвой чудовища под названием Адам, мать его, Ларссон. На ее радость запах хлорки, витавший в тот день в квартире, начисто вытравил малейшие следы его присутствия. Она откупорила бутылку, и по комнате начали витать пары алкоголя, перебивая оскомину.

– Запасы хорошей выпивки подходят к концу, – хмыкнула Эванс, наливая виски в стакан.

Оставив бутылку на столе, Эванс направилась к дивану, делая по пути глоток. Горло обожгло. В носу осел стойкий запах дорогого алкоголя. От желудка заструилась волна тепла, что принесла с собой долгожданное расслабление и покой. Иллюзию покоя. Накопленная усталость дала о себе знать, буквально сбивая с ног. Осев на засаленную ткань дивана, Эванс откинулась на спинку, продолжая сидеть в темноте и смотреть, как мелкие капли дождя с размахом врезались в окно. «И не лень в такую погоду тащиться в Северный Нордэм, пихать мне в окно треклятую крышку», – подумала она и прикинула, насколько сильно разозлила человека, на протяжении нескольких минут удерживавшего металлическую мачту вышки сотовой связи. «Нужно быть осмотрительнее», – отметила Эванс, не желая попасть под праведный гнев босса, что она, несомненно, заслужила выходками на встрече с Романо.

Алкоголь согревал изнутри. Тело постепенно начало расслабляться, несмотря на царивший в квартире холод. Самоубийственные удары капель в окно убаюкивали равномерным стуком. Веки тяжелели, а затем и вовсе сомкнулись. Наконец, оцепенение от предельной концентрации за последние пару недель сходило на «нет». Покой. Вот, о чем она сейчас больше всего мечтала. «Мне просто нужен покой», – Миа медленно погружалась в легкую дрему. Немного расслабившись, она забылась поверхностным сном, в котором снова оказывалась одна в полной темноте.

«Начинается», – обреченно отметив, Эванс приготовилась встретиться с облезлыми стенами из оживавшего кошмара: с блужданием в кромешной тьме, ожиданием столкнуться со знакомо-незнакомой дверью, оставаясь запертой в собственных мыслях. Сгущаясь в груду покореженного ржавого металла в конце узкого коридора, дверь приближались, вселяя животный ужас. Замаячивший на горизонте приступ паники неожиданно прервало вовремя нагрянувшее успокоение. На плечи осторожно легли чьи-то руки. «Лиам», – тихо позвала она свою единственную постоянную среди множества окружавших ее переменных. Руки на плечах немного сжались, и отгоняемая ощущением человеческого тепла паника начала отступать. В медленном пробуждении контуры двери и коридора растворились, сменившись окном квартиры и проступившими очертаниями комнаты.

– За успокоением придет расплата, – ее уставший и сонный голос не скрывал грусти.

Склонив голову и потираясь щекой о руку на плече, казавшуюся реальной, теплой, настоящей, Эванс знала, насколько обманчивыми бывают подобные иллюзии. Стоит окончательно проснуться, и мираж растает в сумраке, оставив один на один разбираться с нагрянувшими страхами.

– И на том спасибо, – сказано с сожалением от наглого обмана действительностью возложенных ожиданий.

Иллюзия не исчезла. Наоборот, окрепла в обретенном воплощении: соскользнув с плеч, руки осторожно обняли, запах мокрой одежды из кожи с едва уловимыми нотками бензиновых паров воскрешал в памяти мгновения, приносящие покой. Объятия становились теснее. Окутавший шлейф усилился, пробиваясь сквозь сонное сознание и становясь ощутимее. Эванс глубже вдохнула кожано-бензиновый аромат, навевавший счастье и грусть, и не сразу распознала, что в воздухе висел запах чего-то еще очень знакомого…

«Розы!» – в мыслях вспыхнуло от внезапно найденного недостающего элемента головоломки. Паника, что затаилась и ждала уготованного часа, решила полностью заявить свои права. В квартире пахло розами, от непереносимого аромата которых тошнота снова подкатила к горлу. Это были не те розы, что прислал ей Романо: идеальные, бездушные, без малейшего запаха. Пахло цветами, что дарят человеку, который тебе небезразличен, а не в качестве банального знака внимания официальному лицу.

– Здравствуй, Костлявая, сегодня я без приглашения, – разрывая тишину звучанием, отравленный злобой голос выбил почву из-под ног.