Принцип домино. Покой

– Опять не знаешь, когда следует промолчать, – чуть резче, чем следовало, произнес Ларссон, и Эванс дернулась, как от удара, после его слов. – Тише, тише, успокойся. Я выслушаю твои извинения позже, – Адам уже не мог остановиться, пытаясь ее немного поддеть и отвлечь. Общаться с циничным и расчетливым манипулятором, как оказалось, куда комфортнее, чем утешать рыдающую и напуганную девчонку, сидя на полу в ее гостиной.

– Сначала скажите, как долго я сижу с вами вместо мягкой игрушки, – голова уже почти перестала болеть, но внутренний хронометр Эванс оказался сбит: ощущение времени нарушилось.

– Не нравится? Я зря старался? – хмыкнул Адам ей в волосы, но в ответ получил только молчание. Поддевать ее, наблюдая за реакцией, оказалось намного интереснее, чем пугать. План сработал эффективнее, чем он рассчитывал: Эванс попалась на сыр в мышеловке, что Адам очень тщательно подготовил. – Я могу тебя отпустить… – продолжал он аккуратно надавливать, отмечая ее растерянность.

– Я не знаю, – выпалила она.

Адам не ожидал такого услышать: знаток чужих мыслей находился в полнейшем замешательстве при проявлении элементарного человеческого сочувствия, будто не понимая всей его сути. Он, конечно, подозревал, что у Эванс несколько искаженное восприятие эмоций, но что все настолько запущено, не предполагал. Но, несмотря на это, она все же попалась на крючок, и теперь сама того не понимая, сильнее захватывала наживку.

– Это несложный вопрос. Простого «да» или «нет» было бы достаточно, – Адам решил, что раз его методы взаимодействия с ней не работают, то он воспользуется приемами самой Эванс, и проверит, насколько же все запущенно в ее голове. «Сыграем по твоим правилам, Костлявая», – подумал он, усмехнувшись.

– Я еще не пришла в себя, а вам уже надо представить подробный отчет о внутреннем состоянии? Говорю же, не знаю, – она только глубже вдохнула запах кожаной куртки, сильнее прижимаясь к нему и согреваясь его теплом. Из памяти прокрадывались моменты прошлого: старые, давно забытые, дарившие покой.

От Адама не укрылось, что Эванс постепенно приходила в себя и уже готова была сорваться с крючка. Недопустимо, как и потеря контроля над ней. Он уже достаточно хорошо рассеял ее внимание. Настала пора надавить чуть сильнее, главное, не переусердствовать. Лезть в голову к человеку с нестабильной психикой на практике оказалось немного сложнее, чем он предполагал.

– А если так, – прошептал он ей возле уха. Руки гладили ее по спине, спускаясь к пояснице и прижимая Эванс теснее к нему. Она опять не отстранилась и ничего не ответила, утыкаясь носом ему в шею и едва касаясь кожи холодными губами.

Проследив рукой по его одежде, у Эванс не осталось сомнений: обнимавший ее в повседневном облике, и только отсутствие света не позволяло детальнее всмотреться в его личность. На тепло его кожи у нее внутри ничего не отозвалось. Его присутствие рядом не нашло никакого отзвука внутри, оставляя лишь тишину и спокойствие. Тщательно прислушавшись к ощущениям, натыкалась на пустоту, повергавшую в ступор.

– Будешь молчать? – тихо спросил он, забираясь теплыми руками под промокшую ткань ее рубашки и согревая Эванс ладонями. «Главное не переборщить», – сконцентрировался Адам.

Эванс вздрогнула от прикосновений, но не отстранилась, затихнув.

– Тебе виднее, но попробовать стоило, – издевался он, припоминая её же слова на встрече с Романо.

В его разборчивом шепоте слышались смешливые нотки, вызвав у Эванс укол обиды. Ей так хотелось покоя, что буквально исходил от него, но опыт лучший учитель: за успокоением всегда следовала расплата.

– Я не знаю, – уже не так раздраженно сказала она, все еще не до конца определившись с решением, а чужое тепло уже разливалось приятной волной, согревая и принося желанное успокоение.

Запах куртки и бензина подавлял на корню желание отпустить человека, что помогал ей сохранять такое хрупкое в этот момент душевное равновесие. Именно это спокойствие было ей необходимо, и она должна забрать его себе. Эванс неуверенно обняла босса, сидевшего перед ней на полу.

– Я задаю этот вопрос в последний раз. Тебя отпустить? Или мне следует позвать Романо, чтобы он приставил пистолет к моей голове? – Адам едва не рассмеялся в голос. «Попалась, Костлявая!» – ликовал он. Все его усилия не прошли даром, и переменные в построенном им уравнении стали постоянными в точности, как предполагалось.

– Лучше понатыкате еще пару-тройку крышек от мусорных баков, как та, что вы притащили в мою квартиру, – ее истерика полностью отступила. Эванс снова перешла в словесное наступление в привычной манере, при этом держась за Ларссона и льнула к нему.

– Ты вообще можешь хоть когда-нибудь промолчать? – наигранно ощетинился Адам, которого забавляла ее растерянность. Стало одновременно и смешно, и немного обидно. Сам он упорно игнорировал факт, что не поленился в дождь приехать в Северный Нордэм и вернуть Костлявой проклятую крышку. В действительности выходка попахивала мелким хулиганством по сравнению с продуманной атакой на психику Эванс.