Принцип неопределенности

Я почти не смотрел на карты. Даже на карты Фарланда. Для того, чтобы знать, что прячется за рубашкой, мне это было не нужно. Сила ясно говорила сейчас со мной. Не как личность, но как безэмоциональный автоответчик. Голова разрывалась от обилия информации. Но всякая сложная задача, разложенная на составляющие, становится элементарной. Видимо именно так чувствуют себя те, кто перемножают семизначные числа в уме. «Просто воспринимай её, не обдумывай каждое движение» — говорил я себе. Но не пропускай важного.

Мы начали партию. Я смотрел на его карты и сравнивал результат с тем, что напророчил заранее. Ошибся немного, но только раз. Какова вероятность того, что пророчество совпадет со свершившимся? Следует относиться к этому серьезнее и начать вести статистику. Она может сказать очень и очень многое. Такое, что сможет перевернуть всю картину мира. Или оставить её корни непотревоженными. Но эксперимент предполагает известную конструкцию лабораторной установки. Значит надо заменить источник информационной энтропии на что-то более предсказуемое. И вряд ли Травер позволит ломать свой стол для пазаака. Жаль.

– Так неинтересно, — Фарланд продул три из четырех раундов. — И лучше обманывай компьютер. Он не ответит тебе выстрелом из бластера.

Он собрал карты и вышел. Надо попробовать и с другими членами экипажа. Но не выигрывать, а контролируемо поддаваться. Я коварно оскалился в предвкушении эмоционального пира.

Рукопашный бой и пилотирование стали проще, я уже почти мог установить контакт с Силой, несмотря на удары или необходимость держать в уме трехмерную картину корабля и его окружения. Игра в поддавки, к сожалению, никому не понравилась за исключением капитана. Он же стал старательно объяснять мне правила шулерства и игры на публику. Мы отрабатывали их на практике, ставя выдуманные кредиты и контейнеры пшеницы на кон. Играть на деньги со мной он зарекся. "Главное", - говорил он, - "вовремя вытащить ствол, раньше, чем разъяренная жертва шулера.". Я предложил потренироваться и в этом, благо пистолеты без энергоячеек у нас были.

– Травер, — охнула увидевшая это Нейла. — Чему ты учишь мальчишку?!

– Сохранять свою шкуру в сохранности, — в который раз убирая пистолет, сказал он.

Он сидел напротив меня. Я сидел с закрытыми глазами и ждал той секунды, когда его рука опустится на рукоять оружия. Взломать шифр, которым он закодировал выражение своего лица, не представлялось возможным. Отсутствие предохранителя играло же положительную роль. Но вес…

– Но шулерство! Это хорошо не закончится.

– Не более грязно, чем контрабанда, — солгал капитан. — Если сел играть за стол, будь готов выйти из-за него без штанов и паспорта. — он играл с колодой, ловко переставляя карты почти всеми пальцами разом, так что не возможно было уследить за тем, как они беспрестанно меняются местами.

Играл он классно. Более того, играть он умел и без специального стола, перемешивая колоду вручную, как это делали игроки Земли. И показывал восхитительные трюки и тонкие моменты игры с простой колодой. В таких случаях «рука» набиралась иным способом. Очень познавательно и, заодно, хорошая разминка для пальцев.

– И я не «мальчишка». У меня в паспорте записано, что я совершеннолетний, — очнулся я от раздумий.

– И посадят тебя, как совершеннолетнего!

– Я правильно понимаю, что мы возим контрабанду? — я не стал дожидаться ответа. — Я уже нарушаю закон. Одним больше, одним меньше.

– Это разница между колонией-поселением с воспитательными занятиями и строгачем, — заявил Травер. — Но не будем о грустном. Наша «жертва» прибудет через пару часов. Стоит пройти в пилотскую. На тебя последняя надежда, Олег, займешь место второго пилота — у тебя единственного получается не разбить мою «шлюху» о дюрастиловые зажимы.

– Есть, капитан!

Не, ну он серьезно? Я, конечно, мог запарковать корабль в док сложной формы, но всего функционала приборной доски еще не изучил. А назначение половины кнопок оставались для меня загадкой. Кстати насчет кнопок. Сенсорных панелей и голопроекций с отслеживанием движений пальцев в кабине у нас было немало. Но вся эта красота дублировалась привычным управлением, даже был авиагоризонт и дюжина будильников[9] на периферии. А гарнитура цеплялась к креслу кабелем. [10] Для режима радиомолчания. Радиоразведка могла отследить корабль и по пренебрежимо слабому сигналу радиогарнитуры. А если наушники были оснащены гиперприемником, проще было нарисовать на лбу мишень[11]. Благодарить за все эти предосторожности следовало сначала отца Травера, затем золотые руки Ивендо и Сольвина.

Я рассматривал все это, сидя в кресле второго пилота. Корабль автоматически выходил в заданную координатами точку. Помимо самой координаты я ввел желаемый вектор скорости в ней. Затем ввел и желаемое время прибытия — от него зависела тяга двигателей и компенсируемые перегрузки. Просчитать оптимальную траекторию в пустом пространстве мог и бортовой компьютер. Выражаясь летными терминами, все полеты в космосе ведутся по приборам, а не визуально.