Читаем Принудительный менеджмент а-ля Макиавелли полностью

Если наносить обиды следует единоразово, то одаривать благодарностью необходимо дозированными порциями, да еще так, чтобы заслуга, оказанная подданным своему руководителю, всегда превосходила его благодарность. Небольшие дозы благодарности приучают подчиненных к мысли о справедливости и искренности директора, что, разумеется, не может не повлиять благотворно на возникновение к руководителю уважения и приятия. Г-н Макиавелли на этот случай советует: «…обиды нужно наносить разом: чем меньше их распробуют, тем меньше от них вреда; благодеяния же полезно оказывать мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше…»

* * *

Новоназначенный глава администрации президента в течение первого месяца поменял трех из семи директоров департаментов и пятерых из двенадцати начальников отделов. Замены произвел только затем, чтобы освободить места для своих протеже: они были давно уже сыгранной с ним командой. О чем, не скрывая, довел до сведения всех оставшихся. «Дабы не плодить ненужных слухов», – сказал он на нараде. А в ближайший за этими событиями выходной пригласил всех своих подчиненных, доверенных, нейтральных и недовольных, на ужин в служебный ресторан. «Так сказать, на входыны», – сказал он.

Выслушав все тосты, в конце застолья он сказал следующие слова: «Вы все – профессионалы своего дела. Я вижу, кто из вас мне предан, и ценю это. Я также вижу и тех, кто был и есть противником моего назначения, и уважаю их позицию. Однако предупреждаю, что всех, у кого неприятие ко мне будет отражаться на качестве исполнения моих поручений, я буду всеми доступными и законными мерами наказывать как провинившихся профессионалов, а информацию, порочащую их имидж, распространять в соответствующих инстанциях. Моя же благодарность за отменное исполнение всегда найдет героя, независимо от того, к какому лагерю он относится – моих сторонников или противников».

В результате новая команда и старые профессионалы успешно проработали вместе до тех пор, пока указом президента глава администрации не получил пост в правительстве.

Такая вот кейс-история…

5.4. Чем обеспечивается поддержание власти государя

Враги, внутренние и внешние, всегда покушаются на власть руководителя. И от того, насколько успешно он сможет противостоять покушениям, настолько стабильным и долговременным будет его правление. Следует помнить, что законы защищают превентивно, в то время как сила и ее регулярная демонстрация отбивает всякую охоту и нарушать законы, и посягать на властителя. Можно сколько угодно демонстрировать дипломатическую гибкость, избегать прямых столкновений с противником, но рано или поздно придется продемонстрировать свою силу, и это решает исход дела. Победителей не только не судят. Их еще и боятся. А также любят за то, что они с умом применяют свою силу.

Каждый человек сочетает в себе сознательное начало и бессознательное. И если первое отражает результаты развития в течение последних двух тысяч лет, то второе сосредоточило в своих недрах многосотлетнюю эволюцию, выделившую человека из дикой природы. Это второе, бессознательное начало и заставляет бороться за власть, сохранять ареал своего обитания нетронутым от покушений врагов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ
САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ

Предлагаемая книга посвящена некоторым методологическим вопросам проблемы причинности в процессах функционирования самоуправляемых систем. Научные основы решения этой проблемы заложены диалектическим материализмом, его теорией отражения и такими науками, как современная биология в целом и нейрофизиология в особенности, кибернетика, и рядом других. Эти науки критически преодолели телеологические спекуляции и раскрывают тот вид, который приобретает принцип причинности в процессах функционирования всех самоуправляемых систем: естественных и искусственных. Опираясь на результаты, полученные другими исследователями, автор предпринял попытку философского анализа таких актуальных вопросов названной проблемы, как сущность и структура информационного причинения, природа и характер целеполагания и целеосуществления в процессах самоуправления без участия сознания, выбор поведения самоуправляемой системы и его виды.

Борис Сергеевич Украинцев , Б. С. Украинцев

Философия / Образование и наука