Природа боится пустоты

Далее, необходимо помнить, что Платон и Аристотель, вероятно, все же не считали свои тексты основополагающими и фундаментальными, но понимали их как простое изложение своей точки зрения или же представление одной из возможных позиций. Об этом есть даже прямые указания, которые попросту игнорировались почти всеми последователями.

И, наконец, самое важное пояснение: древнегреческие философы вовсе не занимались тем, что позже многие века будут считать философией — они не пытались написать всеобъемлющий и непротиворечивый корпус трудов, исполненный непреложной евклидовой строгости (хотя и поспособствовали ее утверждению как эталона). Последователи древних мыслителей зачастую вообще плохо понимали, что именно те говорили, и что при этом имели в виду. Из-за этого новые авторы не занимались созданием оригинальных идей, но пытались воссоздать и прокомментировать чужие «великие» мысли, хотя начать с нуля, пожалуй, было бы куда целесообразнее. Другое дело, что оказавшись от старого фундамента, потребовалось бы создавать новый, а к этому не располагала ни обстановка, ни политические условия. Первые философы почти не имели предшественников и спорили со своими современниками, тогда как у новых уже имелся целый список авторитетов (тех самых старых философов), от влияния которых нельзя было просто отмахнуться. Любой желающий приобщиться к сокровищнице человеческих знаний без всяких сомнений принимался за изучение трудов своих предшественников. Предки определенно были не глупее нас (на то они и предки), а кроме размышлений для познания истины ничего и не требуется, поэтому, разумеется, следует ознакомиться с тем, что уже написали древние. С этим чаще всего имелись серьезные проблемы. И дело тут заключалось не только в том, что любой текст существовал лишь в нескольких рукописных экземплярах, библиотек было немного, и доступ туда давался не каждому. Многие даже хорошо известные сочинения было вообще невозможно достать, даже если у желающего имелись средства и силы на поиски. Особенно характерна в этом смысле судьба Corpus Aristotelicum.

Большая часть известных нам текстов Аристотеля являются заметками, сделанными при подготовке к выступлениям в Ликее, либо же конспектами, записанными прямо со слов. Часть из них предназначалась для широкого круга слушателей, тогда как некоторые — для подготовленных учеников. Судя по всему, они не готовились для официальной публикации именно как завершенные книги. После смерти Аристотеля его библиотека перешла к Теофрасту, возглавившему школу перипатетиков после изгнания учителя. Сам Теофраст завещал книги своему ученику Нелею, который перевез их из Афин к себе на родину в город Скепсис, расположенный в Малой Азии. Потомки Нелея хранили рукописи недостаточно бережно, но, видимо, все же осознавали ценность доставшихся текстов, и поэтому спрятали их в подвале, дабы свитки не отобрали для Пергамской библиотеки.

Спустя двести лет уже в I веке до нашей эры богатый коллекционер Апелликон Теосский случайно узнал, где находится собрание сочинений Аристотеля, выкупил его у наследников Нелея и привез в Афины. Рукописи находились в плачевном состоянии, часть была утеряна, остальные сильно перепутаны — соотнести отдельные куски между собой и достоверно разделить их по сочинениям не представлялось возможным. Тем не менее, Апелликон вернул Аристотеля в круг чтения образованных греков, хоть и издал его с многочисленными ошибками.

В 86 году до нашей эры Сулла захватил Афины, вырубил рощи в Академии и Ликее, а библиотеку Аристотеля перевез в Рим, где она попали в руки Андроника Родосского. Этот трудолюбивый философ отредактировал доставшиеся ему тексты, разложил их на отдельные книги, которые сгруппировал по тематикам. Написанное в разное время, в различном контексте оказалось достаточно грубо объединены воедино, при том, что полного представления о взглядах Аристотеля не сохранилось. Результат оказался наполнен противоречиями, многие из которых возникли исключительно в результате редакторских правок и ошибок. Все позднейшие попытки комментаторов сопоставлять сказанное Аристотелем рано или поздно приводили к казусам и недопониманию. Мало кто осознавал, что различные работы Аристотеля написаны с достаточно разных позиций и потому не могут выстроиться в единую логически стройную цепь. Также не совсем ясно, смог ли Андронник отделить сочинения самого Аристотеля от работ других перипатетиков (вероятно, их в Ликее тоже хранилось немало), но именно издание Андронника стало основой для всех последующих переизданий трудов Аристотеля.