Природа и человек в древнем Египте

Среди основных предпосылок упадка Нового царства и потери Египтом его "колониальных владений" исследователи называли старинную вражду между царями и верховными жрецами Амона-Ра в Фивах, которая уходила корнями по крайней мере во времена Аменхотепа III (XV в. до н. э.) и переросла в открытое противостояние при Рамсесе IX [Брэстед 1915. т. 2, с. 190–192; Виноградов 1997в, с. 384–385; Перепелкин 1956, с. 356; Сеrnу 1965, р. 26; Gardiner 1962, р. 299; Helck 1968, S. 202; Kitchen 1973, р. 248]. Одним из источников этой концепции послужил известный двойной рельеф верховного жреца Аменхотепа из Карнака, на котором первосвященник, стоящий с воздетыми руками перед Рамсесом IX, впервые в древнеегипетской иконографии был изображен в рост со своим "божественным" монархом [см., например: Брэстед 1915, т. 2, рис. 177; Lefebvre 1929, pl. II]. Последнее обстоятельство толковали как предерзостное попирание государственного церемониала, которое якобы свидетельствовало о слабости царя и, напротив, о резко возросшем могуществе его фиванского "оппонента".[72]

Указывали также на технологический застой, обусловленный отсутствием в Египте залежей железной руды: страна задержалась в бронзовом веке, что вызвало ее экономическое и военное отставание от других государств Средиземноморья и Ближнего Востока и сделало невозможным дальнейшее существование египетской "мировой державы" [Hayes 1959, р. 373–374].

Считали, что хлынувший на обывателя при XIX–XX династиях поток "пропаганды" в виде специфических текстов, с пренебрежением и острасткой повествовавших о тяготах повседневного труда и воинской службы, способствовал снижению морального духа нации, которое обернулось культурными издержками и засильем в армии иноземных наемников, не склонных отстаивать интересы чужого народа; высказывалось предположение о постепенной утрате египтянами веры в божественную сущность фараонов, в результате чего был подорван один из основополагающих принципов древнеегипетской государственности; предлагалось, наконец, не пренебрегать и личными качествами царей: при волевых правителях XVIII и XIX династий государство лучше управлялось и потому процветало, когда же на смену им пришли "ничтожества" — ударившиеся в религию преемники Рамсеса III, страна, уже вступившая в полосу кризиса, быстро пришла в окончательный упадок [Брэстед 1915, т. 2, с. 189; Hayes 1959, р. 374; Kitchen 1973, р. 243–244].

При всем разнообразии гипотез о причинах распада централизованной новоегипетской монархии до окончательных выводов, на наш взгляд, еще далеко: каким бы скрупулезным ни был анализ письменных и иных археологических источников, нет гарантии, что на этой основе сложится исчерпывающая картина исторического процесса, если не будет учтен его экологический аспект. Некоторые данные дают повод для подозрения, что в эпоху Нового царства вмещающий ландшафт Египта претерпел такую деградацию, по сравнению с которой даже снижение разливов Нила может показаться небольшим несчастьем.

Напомним, что разливы Нила не только орошали поля, но и приносили на них естественное удобрение — богатый питательными веществами ил. Традиционно считалось, что отложения ила в нильской пойме накапливались равномерно, плодородный слой почвы регулярно обновлялся (в Долине, по разным оценкам, его прирост составлял 0,9–1,3 мм в год или, грубо, 1 м за тысячелетие [Самойлов 1952, с. 433–434; Херст 1954, с. 43; Шолпо 1941, с. 96; Biswas, Asce 1966, р. 291; Воnnеаu 1964, р. 15, п. 3]), обеспечивая стабильно высокую продуктивность древнеегипетского земледелия.