Природа хрупких вещей

— Я могла бы просто тихо исчезнуть, — говорю я. — В Сан-Франциско меня никто не хватится. Никто не станет искать меня здесь, никто и не найдет меня здесь. И для меня вовсе не обязательно, чтобы Мартина сочли пропавшим без вести, а потом объявили умершим. Я и без того вольна выйти замуж за другого человека. Ведь мой с ним брак не имеет законной силы.

Остальные, сидя вокруг стола, осмысливают мои слова.

— Значит, ты готова остаться Софи Хокинг? — наконец спрашивает Эллиот. — Хочешь жить под этим именем?

— Почему бы и нет? — Я поворачиваюсь к Кэндис. — Если здесь, в Сан-Рафаэле, кто-то спросит, я скажу, что прихожусь тебе золовкой. И тогда, после того, как тебя одолеет болезнь, никто не удивится, почему именно я взяла на себя заботу о Кэт. — Я не упоминаю, что со временем люди вообще забудут, что для Кэт я не родная мать, поскольку мы с ней носим одну и ту же фамилию.

Есть еще одна причина, в силу которой я хотела бы оставить фамилию Мартина, но озвучивать ее Кэндис незачем. Да и вообще упоминать. К нынешней ситуации это не имеет отношения.

Кэндис смотрит мне в глаза, морща лоб.

— Но ты мне не золовка. У Мартина нет брата.

— Знаю. Это просто ответ для тех, кто станет спрашивать. А много ли таких найдется?

— Или… — медленно произносит Кэндис, словно все еще обдумывает приемлемое решение. — Или тем, кто спросит, мы будем говорить, что Кэт — дочь Софи, а я — ее родственница. И если местные жители станут интересоваться, где муж Софи, и у нее будет желание им отвечать, она станет говорить, что он, к сожалению, погиб во время землетрясения и пожаров. Что, впрочем, так и есть.

Никто за столом не издает ни звука в ответ на это предложение.

— Я… я никогда не обратилась бы к тебе с такой просьбой, — наконец выдавливаю из себя.

— Ты и не просишь. Я говорю, что это наиболее разумный выход. Мы должны поддерживать легенду о твоем браке с Мартином, дабы уберечь тебя и Кэт от уголовного преследования. И тебя, кстати, тоже, Белинда, ведь ты была там, знала, что случилось, и ничего не предприняла. Согласитесь, это — самый разумный выход. Ведь меня скоро не станет. Это самый разумный выход.

— Но… наследство Кэт. Разве ты не хочешь, чтобы ей достались деньги, которые завещала тебе твоя бабушка? Ты же сама говорила, что их может унаследовать только твой ребенок, — напоминаю я.

— Наследство Кэт получит, — устало отвечает Кэндис. Долгий разговор утомил ее. — Мы только здесь будем говорить, что она твоя дочь. Мой поверенный в Лос-Анджелесе знает, что Кэт — мой ребенок. Ему также известно, что я скоро умру. Я велю ему составить документ о твоем назначении официальным опекуном моей дочери, Софи, и ты всегда сможешь предъявить его, если когда-нибудь от тебя потребуют доказательство того, что ты воспитываешь ее на законных основаниях.

— А у твоего поверенного не возникнет вопрос, кто я такая?

— Как ты и предлагала, я скажу ему, что ты моя золовка, жена брата Мартина. Именно поэтому твоя фамилия тоже Хокинг. Он не знает, что у Мартина нет брата.

— Но, Кэндис… — начинает Белинда.

Но та ее перебивает:

— Послушайте, я знаю, что она мой Котенок. И этого достаточно. Главное, чтобы ни ей, ни вам ничто не угрожало, и вы могли бы спокойно заботиться о ней. Именно так мы и поступим.

***

На следующий день, в первую пятницу июня, Эллиот прибывает в гостиницу, чтобы отвезти меня на вокзал; мне предстоит первым поездом отправиться в Сан-Франциско. Я планирую сделать то, что задумала, и к вечеру вернуться; незачем оставаться на ночь в городе, полном беженцев. В газете «Сан-Франциско экзаминер», которую Эллиот где-то доставал для меня пару раз, я прочитала, что парк «Золотые ворота» все еще остается палаточным городком с тысячами бездомных. Нам с Кэт повезло, что мы нашли приют в «Лорелее». Многим вообще некуда податься.

Покидая гостиницу, я предупреждаю Кэт, что сегодняшний день она проведет с мамой, Белиндой и Сарой, пока я буду заниматься делами, требующими моего внимания.

— Где? — спрашивает она, в замешательстве склонив набок голову. Прежде такого я ей никогда не говорила.

— Там-сям, — бодро отвечаю я. — Гостинец тебе привезу. — Целую ее в головку и спешу укатить с Эллиотом, пока Кэт для себя не решила, что это слишком уклончивый ответ.

Отъехав примерно на милю, Эллиот вызывается сопровождать меня в Сан-Франциско, чтобы помочь мне осмотреть развалины дома. И оказать любую помощь, в зависимости от того, что я там найду.

— Спасибо. Ты очень любезен, но я сама справлюсь. Не пропаду, — отвечаю я. — К тому же у тебя свой бизнес, его нельзя оставлять без присмотра.

— Но как ты доберешься туда, где стоял твой дом? Сомневаюсь, что в городе ходят трамваи. А если не удастся нанять экипаж?

— Что-нибудь придумаю. Мне не впервой пешком ходить на большие расстояния. Дойду пешком.

— А если обнаружишь останки? С ними же что-то надо делать? — Тон у него резкий, грубоватый, словно он стремится нагнать на меня страху в надежде, что я приму его помощь.