Природа кризиса сознания в эпоху глобализации: социально-философский анализ актуальных общественных явлений

Наряду с выступлениями участников XXIII Всемирного конгресса в «Вестнике РФО» в рубрике «В порядке обсуждения» представил свое мнение В.Д. Жирнов. Он повторил известное выражение: «Философия не наука, а мировоззрение» [Там же, с. 86]. Мы разделяем полностью ставшую классической формулу, разделяющую философию и науку, а также объединяющую исследовательское и духовное начала жизни общества. Он отмечает, что «античная философия родилась вместе с термином «theoria» (в дословном переводе – «созерцание», «умозрение»). Первородная теория мировоззрения нацеливается доступным уму зрением объять макро- и микрокосмос в их взаимосвязях» [Там же, с. 87]. Таким образом, многообразие мира эмпирического фиксируется в единообразии мира идеального, где, «созерцаясь», мир становится реально «видимым». Теория, следовательно, оперируя взаимосвязанными понятиями, раскрывает сущность закономерности предметно-материального мира. Согласно рассуждениям В.Д. Жирнова, «научная философия есть теория мировоззрения или системно развернутое содержание понятия «мировоззрение». Она позволяет понять любое искреннее недомыслие или нарочитую заумь в «интеллектуальном представливании» (Гегель) макро- и микрокосмоса. Но «наше непростое время» благоприятствует вариациям на тему «хаосономного мировидения» с демонстративным отвращением к научной философии и научности вообще» [Там же, с. 89]. Однако мировоззрение, возведенное в ранг всеобще-универсального бытия идеального мира, не означает его примата в структуре общественного бытия вообще. Как показывает история человечества, до настоящего времени дожили не те общества, которые опирались на мировоззрение как таковое с его доминирующими мифологическими, религиозными или духовными ценностями, а общества, хорошо вооруженные орудиями технического свойства.

В этой связи обращает на себя внимание исследование А.П. Назаретяна. Он отмечает: «В истории фиксируются редкие случаи восстановления техно-гуманитарного баланса за счет отказа от новых технологий. Такой способ ухода от кризиса носил локальный и временный характер и делал социум беззащитным перед внешними угрозами. Стратегическую же перспективу составляет возвышение гуманитарного интеллекта (социокультурной регуляции) до уровня интеллекта инструментального, а не наоборот» (курсив автора. – Л.Р.) [114, с. 14]. Как и прежде, стратегическая перспектива видится в культурно-психологической практике во взаимодействии с развивающимися инструментальными возможностями и, соответственно, в кардинальном совершенствовании общественного сознания. Нынешняя задача – устранить насилие из политической жизни – не решается привычными средствами. А.П. Назаретян полагает, что «гуманитарное уравновешивание быстро развивающихся технологий настоятельно требует освобождения разума от религиозно-идеологических пут, ибо иначе его носитель обречен, но без таких пут человек чувствует себя неуютно. Приходится предположить, что в обозримом будущем либо человеческий (постчеловеческий? человеко-машинный?) разум перерастет инерцию идеологического мировосприятия, либо идеология уничтожит цивилизацию» [Там же, с. 16-17]. Отсюда оценка глобальных перспектив во многом определяется ответами на два вопроса:

Первый: возможны ли в принципе стратегические смыслообразующие мотивы в последовательно светском контексте?

Второй вопрос: успеет ли земная цивилизация достигнуть интеллектуального совершеннолетия прежде, чем сползание к пропасти станет необратимым?

А.П. Назаретян так отвечает на поставленные им вопросы: «Прогресс, как всегда, принесет с собой нарастающий поток новых глобальных проблем, связанных с очередным крутым витком «удаления от естества», развитием генной инженерии, человеко-машинного интеллекта и т.д. Многомерный конфликт искусственного и естественного может стать стержнем глобальных проблем к середине XXI в., и ближайшие десятилетия ознаменуются необходимостью кардинального переосмысления таких мировоззренческих категорий, как жизнь, смерть и бессмертие, природа, человек и машина, сознание и разум» [Там же, с. 18]. На эти и подобные вопросы мы найдем ответы в исследовании Р.Г. Апресяна, посвященном творчеству академика А.А. Гусейнова.