Читаем Природа - мера всех вещей полностью

Этот путь уже горбился и разъезжался из-за преступлений и паскудств однопартийной системы, а народ все еще продолжал верить и надеяться. Ведь сколько ради этого было отдано сил и жизней. Народ не хотел верить в поражение и гулял, праздновал.

Этот великий день начался с того, что Виктор потерял ключ от своей квартиры. Мы начали его искать под кроватью, под столом, среди бумаг - не нашли. Виктор сказал, ну и черт с ним, прикроем дверь и пойдем. В этот день не ходят по гостям. В этот день к нам никто не прейдет, а воровать у меня нечего. Так что мы пришли на Митридат уже за полдень. Праздник был в разгаре. Народу было так много, что между компаниями трудно было пройти, ногу негде было поставить. А мы пробирались на голос своей трубы - серебряной трубы Валерия Долгова - нашего корешочка-фронтовика. Мы заранее об этом договорились.

И тут меня ухватила за рукав какая-то рыженькая девушка: - «дядечки, отцы родные, помогите нам допить эту бутылку, потому, что мой друг уже изрядно набрался. И Виктор Шаров, которому не терпелось промочить горло, сейчас же пошел навстречу пожеланиям трудящихся.

Так мы составили компанию этим молодым людям - грудастой девушке в красной кофте и зеленой юбке и тоже рыженькому небольшого роста парню, в костюме пилота гражданской авиации, сидевшим на коврике перед грудой снеди.

И она сказала: «Дядечки, правда у нас хороший праздник? И весь город у нас хороший, а этот молодой человек не хочет у нас оставаться. Я здешняя, уроженка Керчи, а он из Краснодара. Он хочет увезти меня в свой «маленький Париж», а я люблю Керчь, потому что нигде не бывает такого праздника».

А Виктор Шаров ответил: - «Праздник хорош, а будет еще лучше, потому, что в этом году я заканчиваю свою рыборазделочную машину, получу за нее большой гонорар, и куплю на все деньги цветов в нашем тресте «Зеленого строительства» и с самолета осыплю всю гору и все улицы цветами. Молодые люди засмеялись. И я тоже засмеялся. Я знал, что это правда. Виктор на самом деле хочет совершить этот красивый поступок. Это его давняя мечта. Он очень любит свой город и каждый год придумывает для него что-нибудь новое. «Вот вы пилот, скажите, можно же с самолета сбросить цветы на эту гору?»

- Можно-то можно, - засмеялся парень, но как бы на горе от этого не учинилась паника, а то ведь люди не сразу поймут что это летит на их головы с самолета… Хотя, если на У-2 выключить мотор и с мегафона успокоить народ… Парень такими хорошими глазами посмотрел на Виктора и говорит: «Действительно, какой хороший город Керчь!»

Вот такой разговор у нас был на Митридате с этой молодой парой. Они так хохотали, так мы веселились, обнимались, но тут зазвучала серебряная труба и мы пошли искать свою компанию. Вся гора была заполнена людьми, сколько одежд красивых, песен, веселья… И мы с Виктором представили, что когда-нибудь на всей Земле будет народ - одна семья. Как пророчествовал А.С.Пушкин: «Когда народы распри позабыв, в единую семью объединятся…»

В сущности, все это - Логика развития человеческой Природы, и какой же смысл идти против здравого пути, указанного самой Природой?

Главное отличие человека от остальной фауны, от животных - не чувство, не думанье, а понимание своего человеческого достоинства. Это самое человеческое в нем – уровень его духовности.

Ремесла и наука – необходимая практическая нужда. Преодоление трудностей выживания. А искусство, красота – при победе, успехе – торжество; при неудаче, горе – утешение. И всегда взлет духа, его стремление к совершенству – то, к чему стремится сама Природа. И к тем вершинам, куда не достает наука и искусство (подражание Природе), туда устремляется воображение – религия. Создается свой воображаемый иллюзорный мир.

Если достижением ремесла, науки…могут пользоваться одиночки или семьи – небольшие группы (при конкуренции), то в искусстве и для его оценки, его действенности…требуется множество. Лучшие проявления искусства становятся народными, всеобщими. И дружелюбию, улучшению отношений между народами гораздо больше, нежели наука. Способствовало искусство.

Давно замечено, что самое большое сопротивление угнетению и мракобесию оказывает искусство. Об этом говорит и пример нашей недавней истории. В искусстве аплодисменты – дороже денег. Искусство – сплочение народов. В советские времена – декады искусства республик в Москве, 9Мая в Керчи на Митридате, песни, танцы, объединяющие жителей всего города. А Песня! Что такое Песня! В ней воплотились все наиболее ценные возможности Природы. Возьмите «Песнь ямщика» - громадный пейзаж разворачивается перед слушателем: стать, внешность молодца, тембр голоса, его переживания. Или – «Из-за острова на стрежень…» - сколько она вобрала удали, какую могучую картину создала песня… «Волга, Волга, мать-родная…» - черта лысого возьмете наш народ…! И все это, всё это ложится на сердце слушателя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука