Природа сенсаций

— Да, ума, — подхватил Макс. — Ей, корове, кто-то сказал, сука какая-то, что она умная. Она, курица, поверила. Или, может, на школьной скамье внушили. Она, безусловно, приучилась играть роль умной — ну, и заодно современной и все прочее. Такая эмансипированная кляча получилась — как бы. А это все ум первого взгляда — а чуть присмотришься — дура в квадрате, в кубе, дура факториал! И вообще замечаю: вот кто-нибудь роняет в разговоре «Н. умный человек». Или, хуже того: «Ты умный человек». Значит, он сомневается в этом! Он просит подтверждения, он сам себя убедить хочет. А ты уже смотри в оба: Н. или ты сморозил глупость, и тот, кто говорит, — на волосок уже от осознания этого — и, значит, берегись!

— Но, знаешь, этого у ней не отнять — она иногда высказывается о людях довольно разумно. Довольно точно, я бы сказал, — возразил Ягофаров.

— Ох, нет, это все не то! Это задолбленные уроки: тот-то сделал то-то потому-то и оттого-то, значит, он такой-то и такой-то, а сообщается это с апломбом и без объяснений и поэтому впечатляет, это лжепсихология, которая сама по себе лженаука…

— Лженаука? — переспросил Ягофаров.

— Неужто нет? — ответил Макс. — И, опять-таки, вкус, стиль, который человек и для которого нужен как минимум какой-никакой умишко… Пошли, что ли?

— Пошли.

Они выходили, медленно петляя между столиками, на ходу застегивая одинаковые свои толстые, теплые куртки. У Макса через плечо висела большая красная сумка.

И они, не спеша, часто останавливаясь, двинулись по широкой, с просторными тротуарами улице. Мчались машины, разбрызгивая слякоть; дергаными, быстрыми походками шли торопливые дневные леди. Но среди них встречались, однако, и праздные или почти праздные, вроде Макса и Ягофарова — то есть занятые своим, совершающимся в другом, отличном от общего ритме делом.

Вдоль улицы тянулся ряд витрин, под которыми помещались огромные, полные людьми и освещенные негасимым и мертвым люминесцентным светом магазины.

— Что ходят-то, что ходят? Купить-то там нечего, — заметил Ягофаров.

***

— Одинокая наша работа, — сказал Макс.

Они разговаривали мало.

И оба, по-видимому, одновременно заметили «то, что нужно» — девушку в полосатом пальто, рассеянно — руки в карманах — переходившую от витрины к витрине.

Они переглянулись и подошли к девушке.

Макс расстегнул сумку.

Ягофаров, человек с внешностью и бородкой оперного дьявола, заговорил первым:

— Девушка, извините. Мы хотим обратиться к вам с просьбой. Или, можно сказать, с предложением.

Девушка молчала, он продолжал:

— Дело в том, что мы фотографы. И снимаем сейчас модели женской одежды. Для журнала «Модус вивенди». Вот наши удостоверения. Вот журнал, прошлый номер. Видите? Обложка наша.

Макс достал из сумки две маленькие твердые книжечки и журнал. На обложке изображена была красавица в широкополой шляпе.

— Мы делаем подборку «Воплощенные идеи сегодня», — объяснял Макс. — И мы хотим вас снять. Вы подходите. И нам нравится, как вы одеты.

— Это все из Франции, — бесцветно сказала девушка.

— Неважно, неважно! — воскликнул Ягофаров. — Мы же не репортаж с фабрики «Большевичка» делаем, верно? Материал будет об идеях…

— Это прямо здесь? Сейчас? — спросила девушка.

— Да, да.

— Валяйте, — сказала она.

Макс уже доставал из сумки камеру.

— Значит, так, — говорил Ягофаров. — Вы… Вас, простите, как зовут?

— Альма, — сказала девушка.

— Странное имя, — сказал Ягофаров.

Девушка пожала плечами.

— Вы татарка? — спросил Макс.

Она не ответила.

— Значит, так, вам для начала нужно будет просто несколько раз медленно и естественно пройтись от того угла до этого, — объяснил Ягофаров, — вы причем задерживайтесь, оборачивайтесь, прислоняйтесь к стенам, ищите кого-то в толпе — словом, действуйте, медленно живите, можете пробежаться немного. Вы понимаете?

Альма кивнула.

— Макс, готов?

— Да, — он уже установил штатив у края тротуара и стоял, склонясь к камере, спиной к машинам, летевшим по улице.

— Начинаем, — сказал Ягофаров, — Идите.

И подошел к Максу.

Тот глядел сверху в видоискатель и часто снимал.

— Что ты так расщелкался? — спросил Ягофаров.

— Старик, это будет нетленка, — буркнул Макс. — Посмотри.

Ягофаров стал смотреть в видоискатель, а Макс закурил.

Девушка рассеянно передвигалась у витрин. На маленькой и резкой картинке она не потерялась в толпе, а, наоборот, выделилась, и улица вся обратилась в сцену, и прохожие оказались специально подобранными и загримированными статистами, а она — примой, звездой.

— У девки божий дар, — сказал Ягофаров.

— Очень может быть, — сказал Макс

— Похоже на то, — сказал Ягофаров.

— Надо пойти в переулок, пока есть этот свет. Она согласится?

— Куда денется? Тщеславная, наверное, кошка, как все.

***

Она действительно согласилась; совершенно равнодушно, впрочем. И пока шли к месту — оно давно было найдено, постоянное было место в тесном, глухом и живописном переулке, — Ягофаров и Макс задумчиво цедили комплименты, удивляясь, что девушка ни о чем не спрашивает.

Подъезд со львами, где Макс хотел снимать, загораживал большой старомодный автомобиль. Водитель отсутствовал. Макс выругался.