Природа советской власти. Экологическая история Арктики

В 1992 году российское правительство позволило приватизацию кольских совхозов «Тундра» и имени В. И. Ленина с превращением их в общества с ограниченной ответственностью, где большинство акций стало принадлежать их работникам и руководителям. Совхоз имени В. И. Ленина позже был переименован и получил свое первоначальное название «Оленевод». Члены обеих организаций в 1998 году выступили за преобразование их в сельскохозяйственные производственные кооперативы. Новый статус позволил облегчить кредитные обязательства и налогообложение. Юридически эти кооперативы имели приоритетом не прибыль, а организацию взаимовыгодной деятельности; в то же время их устав требовал, чтобы каждый из их членов работал, а кооперативы платили за это зарплату вместо дивидендов, перекладывая при этом часть долговых обязательств на членов этих организаций572. Поскольку кооперативы во многом основывались на сочетании частного и коллективного владения оленями, «Тундра» и «Оленевод» после приватизации напоминали старые совхозы. Юлиан Константинов и Владислава Владимирова называют продолжение связанных с совхозами повседневных экономических практик и структур «совхоизмом» и утверждают, что для кольских оленеводов это была «гораздо более устойчивая традиция, чем все, что было раньше». Повседневные экономические практики и структуры были во многом схожими с теми, что были приняты в совхозах. Они считают, что для кольских оленеводов это было «в большей степени устойчивой традицией, чем откатом назад»573.

Сотня или около того оленеводов, работавших в кооперативах в 1990‐х и 2000‐х годах, работали в привычном стиле крупномасштабного оленеводства. Иногда в конце года они отправлялись в тундру, где отлавливали и убивали некоторое количество кооперативных и личных оленей. В отличие от оленеводов Сибири кольские оленеводческие кооперативы имели преимущество в виде доступа к скандинавским рынкам для сбыта оленины. Шведская фирма «Норфрюс-Поларика» заменила Мурманский мясокомбинат, став единственным покупателем кольской оленины. Этот источник дохода, а также способность оленеводов эффективно использовать природные ресурсы тундры в критические моменты помогли выжить поселкам Ловозеро и Краснощелье574.

Однако обнищание довольно тяжело отразилось на кольском оленеводстве. Все меньше и меньше людей выказывали желание становиться оленеводами. Те же, кто вступал в кооперативы, часто имели меньше непосредственного опыта обращения с оленями и, следовательно, не обладали такими же глубокими знаниями о кольской окружающей среде, как предыдущие поколения. Зарплаты часто не выплачивались, что было весьма распространенной практикой в то время во всей стране. Наблюдалась нехватка рабочей силы, размер заработной платы был недостаточен, бригады продолжали сокращать взаимодействие с оленями. В конце 1990‐х годов работники «Оленевода» перестали клеймить оленят весной. Вместо этого они убивали некоторое количество более старых оленей, а новорожденных оленят просто оставляли на растерзание575. Очевидно, стадо было уже слишком большим для немногочисленных пастухов, оставшихся в бригаде. В «Тундре» зимний сгон и забой оленей смещались на все более и более позднее время, из‐за чего откладывались отелы. Оленеводам было гораздо сложнее пасти животных в лесной зоне и сгонять их в стада до того, как животные сбегали на побережье для летнего выпаса576. Со временем это уменьшение контакта привело к тому, что оленей без клейм становилось все больше. Кроме того, одомашненные стада начали все больше вести себя как дикие577.

Рыночные реформы также способствовали еще большему изолированию оленеводов от рыболовных угодий. Теперь не государство, а международные компании и местные чиновники, вовлеченные в нелегальные операции, ставили препятствия местному населению в части использования водоемов в восточной части Кольского полуострова. Хотя период укрупнения привел к отдалению местных сообществ от рыболовства, многие тем не менее продолжали ловить лосося, когда появлялась такая возможность. В 1990‐е годы местные чиновники договорились выделить участки рек Варзины, Поноя и Лумбовки для зарубежных туристических компаний, таких как «Кола Салмон Маркетинг» из США и «Нэйче Анлимитед» из Финляндии. Эти компании рекламировали свои туры для ловли лосося, нарочито подчеркивая, что местные жители не допускались там к рыболовству. Жители Ловозера и Краснощелья отвечали критикой на нововведения578. Они спрашивали: «Почему местные жители должны ловить рыбу как воры в своей собственной реке, в то время как иностранцам можно все?»579