Приручить время, или Шанс на любовь

К научной деятельности в Управление по надзору за магическими экспериментами я не вернулась, сосредоточившись на том, чтобы передать Греоргу обещанные знания относительно Ходящих по зеркалам. Это была та плата, что позволила мне и дальше сохранять свой суверенитет перед недоброжелателями из магистрата. Как доверенная Басилевса, я стала неприкосновенна для любых посягательств и косых взглядов. Сложнее оказалось сдерживать самого правителя – его недвусмысленные намеки и ухаживания становились настойчивее, и каждый раз замечая тень на его лице, я гадала, когда исчерпаю до дна запас монаршего терпения.

Спустя три месяца Греорг прямо заявил, что больше не намерен играть в благородство. Или я приду к нему по доброй воле, или… по доброй воле. Ну конечно, таким, как он, не отказывают, если хоть каплю дружат с мозгами. Я дружила, а еще очень-очень хотела жить и верила, что рано или поздно вновь увижу своего насмешливого, своевольного и до ужаса скрытного мужчину со светлыми, будто выцветшими глазами. Увижу, обниму и больше никуда не отпущу. А пока… что ж, не впервой мне переступать через гордость и собственные желания.

Тем не менее того, чего я так боялась, не произошло. Греорг ко мне охладел, весьма неожиданно и без каких-либо видимых причин. И это тоже стало путеводной ниточкой в моем путешествии по стремительно меняющейся реальности. Если бы я не знала о хроносах и о том, что где-то во множественной вселенной вероятностей есть мужчина, который любит меня и делает все, чтобы наша совместная жизнь стала возможной, то давно уже решила бы, что сошла с ума. Это действительно страшно: понимать, что твоя система координат не соответствует тому, что тебя окружает. Менялись люди, их решения и желания, менялись события, а я оставалась прежней.

Я помнила все, тогда как даже Греорг стал забывать некоторые моменты из прошлого. Нет, не страшно, жутко – вот верное слово. И сохранить связь с объективной реальностью мне помогала только неистовая вера в Нирана и вот этот клочок бумаги с единственным словом. Они удерживали меня на плаву в моменты отчаяния, когда казалось, что это со мной что-то не так, а не с миром. Когда логика не справлялась, когда сюрреалистичность происходящего зашкаливала, я вновь и вновь перечитывала записку Ни, закрывала глаза и прислушивалась к отклику в сердце.

Все хорошо, все обязательно будет хорошо!

В последние несколько дней я неважно себя чувствовала и без сильной необходимости старалась не покидать пределов особняка сан Кавалли. Вызванный лекарь не обнаружил никаких причин для беспокойства, велел больше отдыхать и не волноваться. Легко сказать – в моей груди поселилась стойкая уверенность, что грядет нечто такое… сложно сформулировать, время перемен, что ли. Рубеж, который разделит мою жизнь на «до» и «после». И не факт, что мне удастся сохранить себя прежнюю, случись это самое «после».

Тревожно… Или просто нервы совсем никудышными сделались. Такая мнительная стала, вздрагиваю от любого скрипа и шороха.

Смятая записка выпала из обессиленных пальцев, я проводила ее равнодушным взглядом. Уже неважно. Посмотрела на пустой флакон, стоящий на туалетном столике. Две густые капли темно-бордового цвета медленно сползали по его стенкам. Взгляд скользнул дальше уже на другое послание, более содержательное и развернутое. Лишь идентичный почерк выдавал тот факт, что автор строк у них один и тот же.

«Уважаемая лиена Старлинг сан Кавалли, если ваше желание совершать безумные поступки все так же крепко и твердость намерений осталась незыблемой, смело пейте это лекарство от душевных ран. Оно окончательно избавит вас от привязанностей к чему бы то ни было, а свобода, как известно, начинается изнутри. В противном случае просто вылейте содержимое, посыльный вполне мог и ошибиться адресом».

И ниже более мелким шрифтом, где за менее аккуратными буквами угадывалось волнение:

«Если решишься, то ничего не бойся, моя попирающая правила леди, я поймаю».

Не удивлюсь, если эту отраву, гордо именуемую лекарством, готовила лиена Севейра. В поразительной эффективности ее снадобий у меня была возможность убедиться, и не раз. Перед глазами уже плыло, но я все еще упрямо оставалась на ногах. Забавно: много лет назад я пила яд, желая избавиться от дарованной жизни, сейчас – в надежде обрести новую, лучшую.

Как странно порою петляет нить судьбы.