Пришелец с планеты Земля (СИ)

Как известно, самая фантастическая идея иногда бесцеремонно врывается в реальность. Ещё до эпохи межзвёздных полётов люди пытались построить двигатель, искривляющий пространство вокруг космического корабля. Создать «диск Алькубьерре» для преодоления светового барьера. Бесплодные попытки дали человечеству вихревой двигатель. И на том спасибо, подумали инженеры, открестившись от энергозатратного проекта.

Полусумасшедший гений из лаборатории отдела перспективных исследований сумел решить проблему. «Диск Алькубьерре» больше не требовал немыслимых объёмов энергии.

Двигатель на основе «диска» давал независимость от пространственных туннелей и незаметность передвижения. Особенно незаметность. На неё и рассчитывал Генри.

Собрав скудную волю в кулак Генри обратился к Льюису:

— Сэр, у меня есть предложение. — Голос предательски дрожал.

Все с удивлением посмотрели на Генри. Насмешливые взгляды жгли. Хотелось провалиться.

Льюис удивляться не стал:

— В чём суть вашего предложения?

— Нам… Нашему отделу удалось создать двигатель, который сделает космические корабли независимыми от точек перехода.

Глаза Льюиса выразили искреннее изумление. Вот тебе и бесполезный отдел.

— Весьма интересно. И чем нам поможет ваше открытие в решении проблемы?

— Незаметность! — выпалил Генри. — Корабль, использующий «диск Алькубьерее», незаметен для любых сенсоров. Он попросту выпадает из нашего пространства. Если дать пиратам подобную технологию, они получат серьёзное преимущество над «Поясом Ориона».

— Ни в коем случае! — закричал адмирал. — Хотите, чтобы потом пираты незаметно уничтожили наш флот? — Старый вояка дрожал от возмущения.

— Мы разработали способ обнаружения таких кораблей, — соврал Генри. А сам подумал: «Придётся подстегнуть ребят и действительно придумать такой способ».

— Рискованно, но не лишено здравого смысла, — добавил Стефенсон. Пираты получат стратегическое преимущество, но на войну с «Поясом Ориона» уйдёт несколько лет. За это время мы успеем принять контрмеры.

Генри внутренне расслабился. Если старый сукин сын согласен с его проектом, согласится и Льюис.

— Хорошо, мистер Энгсли, — сказал Льюис, поднявшись из кресла. — Даю вам месяц на разработку прототипа.

— Прототип уже готов и испытан, — гордо ответил Генри.

Глаза Льюиса выразили нечто похожее на уважение.

— Возможно, я недооценил вас, мистер Энгсли. В таком случае у вас и генерала Стефенсона месяц на разработку операции по передаче технологии пиратам.

— Всё будет сделано вовремя, сэр.

Генри ликовал. Ради минуты триумфа стоило пережить былые унижения.

А Льюис снова обернулся к обзорному экрану. Пространство иногда казалось ему полем загадочной игры, вроде шахмат. Звездолёты — пешки. Звёздные системы — клетки доски.

— Шахматы… — прошептал Льюис. — Да, я шахматист, который переиграет вас всех.

* * *

— Нет!!!

Механический манипулятор равнодушно вогнал иглу в шею Келли Хендрикса. Зеленоватая жидкость неторопливо покидала нутро шприца.

Келли бился в конвульсиях, сжатый креплениями металлического кресла. Тело облепили провода, датчики. На голове красовался аккуратный чёрный шлем виртуальной реальности.

— Госпожа, препарат CN-4 введён.

Амалия Реджинальд внимательно следила за пляшущими на мониторах кривыми. Белый халат несколько смягчал жестокий блеск глаз.

— Продолжайте. Четвёртый уровень обработки.

О лаборатории психотронных исследований ходили жестокие легенды. С виду белоснежная, стерильная, она сулила ад каждому, кто не угодил Амалии Реджинальд. Самые совершенные компьютеры, системы считывания биоэлектрических импульсов, робототехнические устройства — всё направлялось на уничтожение сознания.

Как заставить человека действовать против воли? Очень просто: стереть личность и написать новую. В дело шли старые добрые наркотики, новейшие нейростимуляторы, пси-излучатели. Нашлось место гипнозу: система виртуальной реальности создавала последовательность образов. Образы вводили в транс, впечатывали в мозг нужную информацию.

Наркотики и нейростимуляторы ломали волю. Пси-излучатели стирали память. Виртуальная реальность лепила новую личность.

Разум тонул в мешанине образов. Келли пытался продраться сквозь хаос, найти точку опоры. Где он? Кто он? Куда подевалось тело? Келли попробовал шевельнуть пальцами — тщетно. Пальцы исчезли. Вместе с остальным телом.

Где тело?!!

Сознание штопором сорвалось в бездну. Навстречу летели осколки памяти. Образы родителей. Старый сад. Патрик.

Патрик?

Келли смутился: образ друга детства вызвал бурю чувств. Ощущение важности. Важности чего? Он что-то должен сделать. Найти Патрика, и сделать что-то важное.

Что???

Попытка найти ответ причиняла боль. Нельзя спрашивать, нельзя думать. Снова боль…

Патрик… Образ старого друга смягчал боль. От образа веяло надёжностью. Промелькнула картина: пещера, бурный поток подземной реки швыряет, вертит, крик Патрика: «Келли, держись»! Сильная рука тащит наверх, из-под воды. Наверх…