Пришелец с планеты Земля (СИ)

Аэроавтобус с тихим шипением опустился на огороженную бетонную площадку. Гладиаторы быстро выскочили из машины.

— Пошевеливайтесь! — кричали охранники. — Над дверями высвечиваются названия школ. Каждый идёт в дверь с названием своей школы. Не перепутайте!

Максима поразило, как охранники стараются подчеркнуть статус свободных. В каждом слове сквозило презрение к рабам. Интересно, а если они станут рабами, презрение сохранится?

— Не зевай, раб!

Максим получил чувствительный тычок под рёбра. Обернулся: справа, чуть позади, стоял жестоко ухмылявшийся охранник. Вот бы стереть самодовольную ухмылку…

— Макс, спокойно, — послышался шёпот Стива. — Ударишь охранника — попадёшь на рудники.

Максим сдержался: только не рудники!

В раздевалке гладиаторы торопливо натягивали снаряжение. Для праздничных сражений полагалось надевать своеобразные доспехи. Не металлические. Сверхпрочный полимер с добавлением керамики. Серебристо-серая броня выдерживала значительное число ударов силового клинка. Мастера боя старались не тратить силы на разрушение защиты: били в голову, в горло.

Арена обрушилась на сознание невыносимым гулом. Мерцали экраны, гремели динамики, вознося похвалы главе корпорации. Гладиаторы приветствовали толпу.

А потом началась бойня.

Гудение клинков, искры, запах озона, кровь. Максим отбивал десятки ударов, отражал силовым полем лучи и «вихри лезвий». «Берсеркеры Ориона» дрались в плотном строю, стараясь прикрыть друг друга. Мясорубка сражения поглощала одного бойца за другим. С каждой смертью толпа радостно ревела.

Броня Максима побурела от крови. К горлу подкатывала тошнота. Когда же кончится этот ад?

Вместо ответа Максим получил десяток ударов. Попался серьёзный противник, который никак не желал уступать. На какое-то время Максим забыл о товарищах. Соперник, ускоглазый коренастый парень, явно вознамерился не отставать от Максима до победного конца. Максим не торопился. Отбивал выпады, ждал момента для контрудара. И невольно восхищался противником. Какой темп! Чувство ритма! Финты, чередование колющих и рубящих ударов.

Дважды Максим серьёзно контратаковал, но попадал в броню.

Соперника подвёл случай: под ноги попал труп собственного товарища. Потеря равновесия швырнула его горлом на остриё силового клинка. Максим пожалел, что не познакомился с ним при иных обстоятельствах.

Рубка продолжалась добрых два часа. Максим потерял счёт убитым противникам. Весь мир сконцентрировался в парированиях и выпадах. Иногда, уголком глаза, Максим замечал товарищей, которые вертелись в десятках смертельных танцев.

Бой закончился резко, без плавных переходов. На песке стояли двенадцать «берсеркеров», остальные — и товарищи, и противники — лежали на песке.

Максим оглянулся в поисках Стива: среди уцелевших друга не оказалось.

— Макс, я здесь — послышался хрипящий голос.

Максим оглянулся. Стив лежал на песке, окружённый трупами соперников. Из-под брони сочилась тёмно-вишнёвая струйка.

— Держись, Стив! — закричал Максим и метнулся к другу. — Сейчас отнесу тебя в лазарет. Наш врач тебя залатает. Держись.

— Поздно, Макс. — Стив криво ухмыльнулся. Я получил паршивый удар под броню, в бок. Не заметил… этого… соперника… но всё равно я добрался до него.

— Молчи, — Максим подхватил Стива на руки.

Динамики торжественно возвещали о победе школы «Берсеркеры Ориона». Победителей восхваляли и прославляли. Максим ничего не слышал. Только предсмертный хрип друга.

Стив умер в лазарете, во время операции.

Мелькали образы холодного сна. Максим вновь и вновь переживал сражение, потерю друга. Как в бесконечном видеоповторе.

Спящие в анабиозных камерах не ощутили тревожной вибрации корпуса. Двигатели межзвёздного транспорта бились в агонии, пытаясь выжать ускорение сверх расчётной мощности. Транспортник от кого-то отчаянно удирал. Звездолёт дважды тряхнуло. Стихло биение двигателей. По коридорам разнёсся глухой удар, возвестивший о незапланированной стыковке. Корабль снова тряхнуло, зашипели двигатели спасательных капсул.

В тишине, какую знает только космос, раздались шаги. Ботинки бронескафандров отбивали дробь по палубам. Со скорбным вздохом раздвинулись створки дверей отсека криосна. Три бронированные фигуры неторопливо прошлись вдоль рядов цилиндров анабиозных камер.

— Бартоломео, смотри — на камерах клеймо гладиаторской школы.

— Сколько человек?

— Зелёные огни горят на двенадцати камерах.

— Не густо. Но гладиаторы — парни крепкие. И хорошие бойцы. Будите их.

* * *

Тренер Сантьяго единственный из пассажиров не покинул атакованный корабль. Патрик нервно расхаживал по рубке управления старого рейдера. Сантьяго сидел в кресле, ожидая своей участи.

— Почему ты не покинул корабль вместе со всеми? — спросил Патрик.

— Я не мог бросить учеников, — сдержанно ответил Сантьяго.

Патрик беспомощно развёл руками.

— Уважаю твой поступок. Но мы не можем отпустить тебя. Понимаешь?

Сантьяго спокойно посмотрел на Патрика.

— Я старик, и смерти не боюсь. Хочешь убить меня — убей прямо сейчас. Не тяни.

— В том-то и дело что не хочу, — пробормотал в ответ Патрик.