Пришельцы. Земля завоеванная

Гриша Ерохин о колодце помнил – это дело ему поручили на общем собрании, состоявшемся во вторник. Он уже натаскал глины с оврага, обложил сруб высоким «замком», чтобы верховая вода не попадала в колодец. Поменял он и старое худое ведро – приклепал вместо него новенькую бадью. Деревянная посудина смотрелась хорошо, очень по-деревенски, но вот зачерпнуть ей воду было непросто – она плавала, хоть и была тяжелей старого ведерка; чтоб ее утопить, приходилось баландать цепью. Гриша еще заменил петли на крышке колодца. Раньше там стояли железные, ржавые, скрипучие. Он их оторвал, прибил брезентовые полоски, попробовал: вроде, держится крышка; поднимается-опускается – что еще надо? А то, что она Маргарите чуть на голову не упала, когда та плавающее ведро по воде гоняла, – ну так неча так сильно за цепь дергать.

– Поправишь к завтра петли-то? – строго спросила Божий Одуванчик.

– Поправлю, – легко пообещал Гриша, думая о припрятанной в соломе бутыли с самогоном. Чай, целый день прошел в трудах – уже можно и пригубить.

– А по приезду внука с банькой поможешь, – то ли спросила, то ли приказала Маргарита.

– Да не вопрос! – Гриша козырнул по-военному; он-то в гости никого не ждал. К нему разве только забулдыги из райцентра заезжали, но это редко было и подготовки обычно не требовало.

Воротившись домой, бабушка Маргарита принесла из подпола дозревший квас, убрала его в тарахтящий холодильник. По приставной лесенке слазила с моста на чердак, сняла березовый веник, понесла в баню, что стояла на краю оврага.

В бане было сумрачно. Свет едва пробивался через пыльное стекло крохотного оконца. Электричества здесь никогда не водилось. На полке стояла керосиновая лампа, но Маргарита ее зажигать не стала. В полутьме она вымыла пол, вытерла тазы, принесла в предбанник сухих дров, а потом села на лавочку, прикрыла глаза и долго вспоминала покойного мужа Лёшу, который эту баню строил. Поплакала чуть, пожалела, что на кладбище теперь никак не дойти, могилку не поправить, не обкосить, оградку не покрасить. Да и есть ли оно сейчас – это кладбище…

Из бани бабушка Маргарита направилась к Колтыриным – у тех опять собрание было: семь человек пили под яблоней чай с ватрушкой. Колтырины держали много скотины. Были у них две козы, Машка и Зинка, бодучая корова Веснушка, безымянные овцы с бараном, туча курей, хряк со свиньей, гуси, утки, три индюшки с индюком да кролики, то мрущие, то плодящиеся – их потому и не считали никогда. Правление Колтыриным, конечно, помогало – сено подвозило, солому, корм какой-то странный выдавало – сухие серые шарики без запаха и вкуса – замочишь кипятком три горсти, получишь ведро нажористого пойла. Без этой помощи такое хозяйство всей деревней пришлось бы содержать!

Понятное дело, что городские к Колтыриным ездили часто. Земли-то много, сад большой, огород, и скотины целый зоопарк – есть что поглядеть.

– Бог в помощь! – Бабушка Маргарита чуть поклонилась; не дожидаясь приглашения, села на краешек скамьи, взяла предложенную чашку, сама отломила уголок ватрушки.

– Готова ли ко встрече внука? – негромко спросил у нее Максим Колтырин.

– Все как договаривались, – так же тихо ответила Божий Одуванчик.

– А не жалко тебе его? – спросила Елена Колтырина. – Чай, родной.

Бабушка Маргарита прыснула в кулак. Остальные тоже заулыбались. Только Федя Демидов остался мрачный. Он колюче глянул на соседей из-под седых бровей, покачал головой, пробормотал:

– Чему радуетесь? Может, выживет он еще. Колодец да баня… Надежно ли?.. Нет бы по-моему сделали – ветлой бы придавили, и дело с концом.

– Да, ветлу надо пилить, – согласился Максим Колтырин. – Ну да она и до следующего раза подождет, никуда не денется. А внуков у Маргариты – конца-краю не видно…

* * *

Внука звали Борей.

Бабушка Маргарита узнала его сразу – в автобусе он один такой был. Боря буквально прилип к окошку, было заметно, что ему тут все интересно, все в новинку – наверное, издалека приехал. Она помахала ему, он ответил тем же и заторопился к выходу, хотя автобус только-только подкатил к остановке и даже дверь еще не открыл.

Внук первым спрыгнул в дорожную пыль, закинул рюкзачок на плечо, побежал к бабушке. За его спиной из автобуса осторожно выбирались дачники, выгружали здоровенные баулы, заблокировав дверь. Им, ласково поругиваясь, помогал пасечник Коростылёв – он торопился обнять школьную подругу; она уже кричала ему что-то радостное, норовя переступить через чужой багаж.

– Как доехал? – спросила бабушка Маргарита у внука.

Тот показал большой палец. Отвлекаться на разговоры ему, похоже, было некогда. Он жадно озирался, набираясь впечатлений – приехал-то всего на два дня. Маргарита с улыбкой следила за внучком: вот он увидел утку, ведущую выводок от пруда; вот услышал крик петуха; вот заметил кривоногую Жучку, бегущую с высунутым языком, – испугался немного.

– Она не кусается, – сказала Маргарита. – Пошли давай. Наглядишься еще.