Присягнувшая Черепу

– Подобный взгляд на мир, – отметил он, – оставляет мало места внутреннему развитию.

– Питон с годами не вызревает в лилейную розу.

Рук внимательно посмотрел на меня и покачал головой. Другой мог бы таким образом признать поражение. Только Рук не из тех, кто сдается.

– Ты что здесь делаешь, Пирр?

Я взглянула ему за плечо, будто высматривая Глотку. За то время, пока мы не виделись, он, если на то пошло, еще нарастил мышцы: стал не просто сильней, а тверже, словно статуя, водруженная посреди бань.

– Надо полагать, то же, что и ты, – отчеканила я.

– Напрасно ты так думаешь, разве что и ты вытащила записку из кармана мертвеца.

– Предпочитаю не трогать одежду мертвецов, – сказала я, вскинув бровь.

– Достойно восхищения, но при моем роде занятий не всегда практично.

– Значит, правда, что Аннур поставил тебя над зелеными рубашками?

Он кивнул:

– Лучше бы я и дальше дрался на кулаках в Сиа. Так было бы честнее.

– Кажется, город под твоим присмотром процветает, – заметила я, снова обведя взглядом бани.

– Ты давно здесь?

– Достаточно, чтобы увидеть, что нигде не полыхает.

– Не слишком на это полагайся. Если город торчит посреди клятой реки, его так сразу не запалишь.

– Буду иметь в виду.

Высоко над нами в темных клубах пара зазвонил вечерний колокол – отбил час, который я назначила в записке. Басовые ноты отозвались у меня в груди. Рук дождался последнего удара и покачал головой:

– Он не придет.

– Кто? – Я склонила голову.

– Тот, кого ты ждешь.

– Откуда тебе знать, что это «он»? – брюзгливо вопросила я. – Следишь за расписанием моих банных встреч?

– Я знаю, что ты ждешь мужчину, потому, что его нашли на задах «Бронзового крокодила» с перерезанным горлом – кровь стекала в канал через отхожую дыру. При нем было послание. – Рук похлопал себя по голой груди, показывая место, где я спрятала записку. – В нем назначено свидание. Здесь.

Он тихонько хлопнул по воде перед собой.

– Сейчас.

– А… – Я дала звуку место и время. – А я тут при чем?

– Ты здесь.

Я окинула взглядом огромное пространство.

– Как и тысячи прочих.

– У прочих другие дела.

– А ты ничего не знаешь о моих делах.

– Вот именно, – кивнул он.

– То есть?

– То есть шесть лет назад я пытался тебя найти. Я хороший следопыт. В легионе я занимался розыском, когда не убивал, потому аннурский кенаранг и поручил мне командовать зелеными рубашками. Ты пропала, я стал тебя искать и, представляешь, что обнаружил?

Я постучала себя пальцем по губам.

– Ничего?

– Довольно примечательное «ничего». Женщина, умеющая драться не хуже меня, а с ножом в руках как бы не лучше, возникает невесть откуда, месяцами блистает – конечно, вместе со мной – среди кулачных бойцов большого аннурского города, а потом исчезает. Ее никто не знает. Ее никто не натаскивал, никто вместе с ней не учился. Она как с луны свалилась, никто ее не видел ни до, ни после. – Говоря, он приближался ко мне, медленно, но неуклонно, как вода в прилив, пока не оказался нос к носу. – И вот, после шести лет в нетях, она обнаруживается здесь, точно в том месте, где было назначено тайное свидание убитому аннурскому легионеру – не просто легионеру, а целому легату. Да еще точно в назначенное время.

Я облизнула губы:

– Воображаю, как ты удивился.

– Напротив, – покачал головой Рук. – Я чувствую, как начинает наконец закрываться старая рана, как из давних загадок понемногу сплетается что-то цельное.

– Ну, раз оно само собой сплетается, я тебе ни к чему.

Я отступила на шаг, молясь, чтобы он не дал мне уйти.

– Отступаешь? – Рук вскинул бровь. – Не похоже на Пирр, какой я ее помню.

– Просто предоставляю тебе свободу действий.

– Ты мне шесть лет предоставила.

– Так что еще несколько дней не повредит.

– Нет.

– Нет… – как бы пробуя слово на вкус, повторила я. – Само по себе оно немного значит.

– Оно значит, что, пока все не кончится, тебе второй раз не скрыться.

Я старалась изобразить хладнокровие, вопреки выступившим на лице бусинам пота. Все шло, как я рассчитывала: Рук узнал, что я в городе, ему любопытно зачем, он намерен держать меня под присмотром. Схватил наживку, осталось только подсечь.

«Почему же тогда, – спрашивала я себя, наблюдая, как он наблюдает за мной, – я чувствую, что попалась на крючок?»

8

– Мне видится одно из двух, – сказал Рук.

Я вышла за ним из отделения с бассейнами в тесноту скамей, ячеек, деревянных сундучков, крючков для одежды и выстроенных в ряд вдоль северной стены узких шкафчиков. Пока мы вытирались, он пристально наблюдал за мной. У меня кожа еще не остыла от горячей воды – и хорошо, хоть и неприятно. Не хотелось бы, чтобы он заметил мои горящие щеки, а уверенности, что они не горят, у меня не было.