Присягнувшие Тьме

– Корина Маньян сообщила ему, что произошло. Он выслушал ее без единого слова. Совсем свихнулся. Сказал только, что их убила Манон и что ее надо искать в Сартуи. Что ей нужно вернуться к источнику. В дом матери.

Просто провидец какой-то! Я отсоединился и прибавил скорости. Синяя мигалка жандармов отбрасывала отсветы на горные склоны. Успеть раньше них. Спасти Манон. Я вдавил педаль.

У въезда в город я рванул налево. Вспомнил о дороге, идущей вдоль железнодорожного пути, без перекрестков и светофоров. Я включил четвертую передачу, и скорость перевалила за сто тридцать километров в час. Казалось, фары выдергивали деревья по краю дороги.

Через четыре минуты я уже ехал по богатому кварталу Сартуи. Свет полицейского фургона прорезал долину. Но позади меня. Я их обогнал. У меня было всего две минуты, чтобы забрать Манон.

Я разглядел впереди пирамидальный дом. Белый конек на крыше, сплошные окна. В доме было темно. Я проскользнул за дом и позвонил Манон на мобильный.

– Я приехал. Где ты?

– В гараже.

Я побежал к строению, примыкавшему к дому. Мигалка фургона все приближалась, освещая долину. Я толкнул дверь. Медленно, чересчур медленно перегородка сдвинулась.

Каждая лишняя секунда разрывала мне сердце.

В темноте показалась Манон. Светлое лицо, смутно различимое за облачком пара, вырывавшегося у нее изо рта. Она прошептала:

– Я не знаю, почему сюда приехала. Этот чертов дом наводит на меня страх. Я…

– Идем…

Манон вышла на порог. Движения ее были резкими и пугливыми. Как у тех, кто спасся после стихийного бедствия.

Свет от мигалки заставил ее застыть на месте.

– Это кто? Полиция?

– Я тебе сказал – поторапливайся.

– Они знают, что я здесь?

– Кое-что произошло.

– Что?

Жандармы были всего в сотне метров. Я прошептал:

– Лора, жена Люка. Ее убили. Вместе с дочками.

Манон застонала. Ее глаза обратились в сторону фургона.

– Они думают, что это сделала я?

Не отвечая, я схватил ее за руку и шагнул к машине. Она сопротивлялась. Я повернулся и закричал:

– Идем, черт подери!

Слишком поздно. Фургон показался на повороте аллеи. Я привлек к себе Манон, открыл дверь и затолкнул Манон в машину со стороны водителя. Сунул ей в руку свои ключи. Не могло быть и речи, чтобы она провела еще одну ночь среди людей в мундирах. Она должна прятаться до завтра, пока я не найду шофера такси и не сумею снять с нее подозрения.

– А ты?

– Я останусь здесь и задержу их.

– Нет, я…

Я сжал ее пальцы, в которых были ключи:

– Езжай в сторону Швейцарии. Позвонишь мне, как только пересечешь границу.

Нехотя она тронулась. Я крикнул:

– Шпарь! И позвони мне.

Она посмотрела на меня через стекло, как будто хотела запечатлеть в памяти мои малейшие черты. Свет от мигалки уже отбрасывал тени на ее лицо. Секунду спустя она включила задний ход, и мотор заурчал.

Я повернулся и пошел по дороге. Фургон остановился. Жандармы выскочили на шоссе и побежали навстречу мне с оружием в руках. Один из них заорал:

– Что вы здесь делаете?

Я полез за документами.

– Не двигаться!

Я уже достал удостоверение. Показал им его при свете их фар:

– Я из полиции.

Мужчины замедлили шаг, а офицер, закутанный в черную стеганую куртку, вышел вперед:

– Ты кто?

– Матье Дюрей, Парижская уголовная полиция.

Он схватил мое удостоверение:

– Что это ты тут делаешь?

– Веду расследование. Я…

– В восьмиста километрах от Парижа?

– Я сейчас все объясню.

– Да, неплохо бы. – Он засунул удостоверение к себе в карман, затем бросил взгляд на открытую дверь гаража. – Уж очень похоже на незаконное вторжение в жилище.

Он обернулся к своим подчиненным:

– Эй вы, обыщите-ка дом! – И снова обратился ко мне: – А где твоя тачка?

– Она сломалась по дороге. Я пришел пешком.

Офицер молча меня рассматривал. Плащ весь в формалине, лицо в крови, воротник расстегнут. Жандарм размеренно дышал. Против света фар я не различал его черты. Воротник из искусственного меха отбрасывал искры в темноте.

– Что-то ты темнишь, старина, – пробормотал он наконец. – Придется все выложить нам, и поподробнее.

– Без проблем.

Сзади к нему подбежал жандарм:

– Ее там нет, капитан.

Офицер отступил на шаг, словно чтобы лучше меня видеть. Не сводя с меня глаз, спросил у жандарма:

– А в гараже?

– Пусто, капитан.

Он бодро хлопнул в ладоши:

– Ладно. Возвращаемся в жандармерию. И берем с собой господина. Он много чего хочет нам рассказать по поводу Манон Симонис.

Повернувшись, он направился к темно-синему «универсалу», который я прежде не заметил. Открыл дверцу рядом с местом пассажира и, наклонившись внутрь, передал по рации:

– Говорит Брюжан. Мы возвращаемся… Ее здесь нет, – он покосился на меня. – Но мне почему-то кажется, что она где-то неподалеку…

Брюжан. Я вспомнил это имя. Капитан жандармов, который принял дела Сарразена и теперь расследовал его убийство. Я не знал, радоваться мне этому или огорчаться.

Двое жандармов отвели меня в фургон. Автомобиль был не для меня. Они открыли заднюю двустворчатую дверь. В нос ударил застарелый запах табака и смазки. Я слышал голос офицера, говорившего по рации: