Прислуга

Папа озадаченно хмурится, оглядывает себя. Я никогда прежде не указывала отцу. Но тут распахивается дверь.

– Добрый вечер, – приветствует нас чернокожая женщина в белой униформе. – Вас ожидают.

Первое, что бросается в глаза, – сверкающая люстра в холле. Взгляд скользит дальше, к изгибам винтовой летницы – все помещение напоминает внутренности огромной раковины.

– О, здравствуйте!

Миссис Уитворт, раскинув в приветствии руки, спешит к нам через фойе, цокая каблучками. На ней такой же костюм, как у меня, к счастью, в малиновых тонах. Она оживленно кивает, но при этом ни один волосок в прическе даже не шелохнется.

– Здравствуйте, миссис Уитворт! Я Шарлотта Будро Кантрель Фелан. Благодарим вас за любезное приглашение.

– Счастлива познакомиться. – Она пожимает руки моим родителям. – Я Франсин Уитворт. Добро пожаловать. – И поворачивается ко мне: – А вы, должно быть, Евгения. Рада наконец познакомиться с вами.

Глаза у миссис Уитворт голубые, прозрачные, как ледяная вода. Никаких морщинок. Туфли мягчайшей кожи, высокие каблуки – она почти одного роста со мной.

– Мне тоже очень приятно. Стюарт много рассказывал о вас и сенаторе Уитворте.

Она с улыбкой берет меня под руку. Острый выступ перстня царапает кожу, и я с трудом удерживаюсь, чтоб не вскрикнуть.

– А вот и она! – Высокий грузный мужчина появляется вслед за миссис Уитворт. Крепко обнимает меня, так же решительно отодвигает. – Я еще месяц назад велел Крошке Стю привести в дом свою девушку. Но, откровенно говоря, – понижает он голос, – он несколько напуган той, прежней.

– Рада познакомиться с вами, сэр, – растерянно моргаю я.

Сенатор хохочет в полный голос:

– Да я так, просто дразню!

Еще одно крепкое объятие плюс дружеское похлопывание по спине. Улыбаюсь, пытаясь восстановить дыхание. Напоминаю себе, что у этого мужчины нет дочери, только сыновья.

Между тем он церемонно кланяется маме, протягивает руку.

– Здравствуйте, сенатор Уитворт, – приветствует она. – Я Шарлотта.

– Очень приятно, Шарлотта. Зовите меня Стули. Все друзья зовут меня именно так.

– Сенатор, – папа крепко пожимает протянутую руку, – мы благодарны за ваше участие в законе о фермерах. Теперь все чертовски изменилось.

– Да уж… Билапс попытался вытереть ноги о проект, но я сказал ему: парень, если у Миссисипи не будет хлопка, то, прах его побери, вообще ничего не будет.

Он хлопает папу по плечу, и я замечаю, какой мой отец маленький рядом с ним.

– Прошу, – приглашает сенатор. – Не могу говорить о политике без выпивки в руке.

Папа следует за сенатором, и мне становится ужасно неловко – замечаю полоску грязи на заднике его туфли. Одно движение щеткой могло бы все исправить, но папа не привык надевать парадную обувь по субботам.

Мама спешит за мужчинами, а я бросаю еще один, прощальный, взгляд на сияющую люстру. И в этот момент замечаю служанку, замершую в дверях. Улыбаюсь и киваю ей. Она кивает в ответ и тут же опускает глаза.

Ох. Нервы натягиваются струной – я понимаю, что она знает. Как же раздвоилась моя жизнь. Эта женщина вполне могла появиться у Эйбилин и рассказывать мне о службе в семье сенатора.

– Стюарт едет из Шревепорта, – грохочет сенатор. – Слышал, он там затевает грандиозное дело.

Я стараюсь поскорее выбросить из головы мысли о прислуге, делаю глубокий вдох и улыбаюсь, будто все просто великолепно. Будто для меня обычное дело – встречаться с родителями своего парня.

Проходим в гостиную с роскошными стенными панелями и зелеными бархатными креслами. За обилием массивной мебели почти не видно пола.

– Что вам предлождить выпить? – Мистер Уитворт так радостно улыбается, словно угощает конфетами детишек. У него высокий лоб, слегка покатые плечи и густые брови, которые забавно шевелятся, когда он говорит.

Папа просит чашечку кофе, а мы с мамой – холодный чай. Улыбка на лице сенатора гаснет. Поскучнев, он оглядывается на служанку, чтобы та принесла столь примитивные напитки, а себе и жене наливает в бокалы что-то коричневое. Бархатный диван жалобно поскрипывает под его массивным телом.

– У вас так мило. Слышала, ваш дом – основной пункт городских экскурсий, – замечает мама. Ей не терпелось произнести эту фразу с того самого момента, как мы узнали о приглашении на ужин. Мама состояла в Историческом обществе округа Риджелэнд, но экскурсии по Джексону гораздо «круче». – Скажите, а вы одеваетесь специально или устраиваете особые инсценировки для экскурсантов?

Сенатор и миссис Уитворт переглядываются. Миссис Уитворт сдержанно улыбается:

– В этом году мы отказались от приема экскурсий. Это было… несколько слишком.

– Отказались? Но это ведь одно из самых знаменитых зданий Джексона. Я слышала, даже генерал Шерман сказал, что дом слишком красив, чтобы его сжигать.

Миссис Уитворт в ответ лишь кивает. Она на десять лет моложе моей матери, но выглядит гораздо старше, особенно сейчас, с таким строгим, даже мрачным лицом.

– У вас все же есть определенные обязательства, ради истории… – не унимается мама, и мне приходится бросить на нее предостерегающий взгляд.

На миг повисает молчание, которое нарушает оглушительный хохот сенатора.