Приснись

Взяв за руку, Мила молча вытаскивает меня из кабинета, потом из здания и только за воротами сердито спрашивает:

— Ты смотрела этот сериал?

— Нет. Но папа смотрел, я помню название.

— Значит, ты могла хотя бы мельком увидеть этого… Как его? Лаудена… на экране.

Мне уже хочется заскулить от отчаяния, ведь Макс со всей его внутренней болью, одиночеством и детскими глазами ускользает прямо сейчас, превращаясь в обычный сон. Ну да, довольно странно, что он не просто повторялся, а развивался… И все же это не реально существующий человек, живущий в центре Москвы, а просто образ какого-то парня с экрана, которого я увидела, проходя мимо телевизора. Почему он застрял в моей памяти? За что мое подсознание сыграло со мной злую шутку?!

— Нет-нет-нет, этого не может быть, — бормочу я. — Не могло это все мне просто привидеться…

В голосе моей подруги звучит разочарование, от которого мне становится совсем тошно:

— Ну да, конечно… Тебе удалось прорезать щель в занавесе между разными пространствами и заглянуть в параллельный мир. Там Макс и живет. Только я туда не попаду, можно и не дергаться.

— Считаешь меня сумасшедшей?

Почему-то мне страшно услышать ответ…

Она смотрит на рисунок:

— Такой может свести с ума…

— Ты его тоже.

— С чего ты взяла?

— Я уже говорила тебе…

— Ну да, — отзывается Милка равнодушно. — Я же настоящая.

— И очень красивая.

— Конечно. Ты не против, если я оставлю его портрет себе? У тебя есть Гоша, тебе не пристало любоваться красивыми мальчиками… Даже выдуманными.

Мила сворачивает листок трубочкой, ей не хочется складывать его так, чтобы по лицу Макса прошли сгибы.

Мне не сразу удается заговорить, и я сама слышу, как в голосе дрожат слезы:

— Ты думаешь, ничего этого не было? И его нет?

Милана лишь пожимает плечами, ей не хочется обижать меня и лишний раз ранить себя, ведь в своем воображении она уже соединилась с Максом. Теперь придется резать по живому.

— Ты не полетишь в Москву?

Приложив к глазу, она смотрит через бумажную трубочку в небо:

— Не факт. Я же не ради него собиралась в Москву!

— Да-да, — подхватываю я. — Ты же хотела повидаться с картинами.

— Повидаться, — усмехается Мила. — Именно так.

— Так ты поедешь?

— Я еще не решила.

Мы медленно бредем с нею к дому, где прошла вся наша жизнь, и мне хочется сказать своей лучшей подруге, что если она не решится на этот полет, то ничего никогда не изменится. Нет в нашем городе мужчины ей под стать…

Только мне кажется, Милана и сама все понимает, поэтому я скорбно молчу.

* * *

Женя так и не приснилась мне больше.

Да и ладно! Невелика потеря… Точнее, еще как велика, но не в том смысле.

Произошла подмена: во сне я увидел дивной красоты пруд с такой чистой водой, что отражения сосен, елей и берез с желтыми прядками, окружавших его, застыли на его глади, неотличимые от оригиналов. Которая реальность настоящая?

Я боялся дохнуть, чтобы не потревожить эту спокойную осеннюю красоту, но вместе с тем, не поворачивая головы, чувствовал чье-то присутствие рядом.

Это была не Женя, я знал наверняка. И все же этот человек имел нечто общее с ней, я чувствовал ту же нежную привязанность, только более напряженную, наполнившую все мое существо… Никогда не испытывал, но, может, так и проявляется любовь?

Значит, это была женщина, по-другому и быть не могло.

Удивительно, даже проснувшись, я продолжал ощущать тепло ее руки и схватился за локоть, словно мог удержать его. А тонкий запах кожи улавливал все утро: оказывается, сны различаются ароматами…

Этот помнился мне так же подробно, как и эпизоды, связанные с Женей. Значит, был столь же важен?

Весь день мне вспоминалось, как во сне от маленького островка, образовавшегося посреди лесного пруда, к нам (с кем же) стремительно направилась целая банда уток: впереди, как и положено в боевых войсках, авангард — с десяток птиц; за ними расширяющимся веером еще штук тридцать.

За ними с тоской наблюдал из-за куста тощий черный кот, нервно подергивающий хвостом, но куда ему было справиться с огромной стаей? Я столько уток сразу в реальности и не видел… Впрочем, когда я в последний раз выбирался за город? Говорят, птицы перестали улетать из Москвы на зиму, надо бы проверить.

Те, что направлялись к нам во сне (кто же был со мной рядом?!), имели угрожающий вид. Они явно требовали корма, а у нас не было с собой даже корки хлеба.

И я сказал кому-то:

— В следующий раз надо по пути купить батон…

У нас с ней был этот следующий раз.

Вот почему я проснулся с бьющимся от восторженной радости сердцем. Как пацан, честное слово!

И все же это был лишь сон…

Я уже смирился с тем, что на самом деле ничего хорошего меня не ждет, лимит на чудеса исчерпан, а мне даже не удалось понять, зачем посылались мне эти сны…

Но однажды!

Стандартное начало рождественской сказочки, да? Нет, сказки. Так звучит точнее. Хотя я уж точно не гожусь на роль прекрасного принца… Разве они замышляют тройное убийство?

Скорее, я тролль. Злопамятный и гадкий. Уродливый, если не снаружи, то уж точно внутри.