Приспособление/сопротивление. Философские очерки

Большая история представляет собой, среди прочего, нарастание сознания, увеличивающего осведомленность, какой оно располагает, смещающего, как сказал бы Карл Ясперс, все более в даль горизонт умственной картины мира. Каждый шаг в этом процессе служит отправным пунктом для следующего, потенцирует новое мыслительное достижение. Сознание включает в себя на отдельных своих этапах как уже известное, так и возможность открыть то, что было ему пока неизвестно. Иными словами, в нем таится предсознание. Осмелюсь даже утверждать, что вся логоистория, взятая из ее сегодняшней точки, есть не что иное, как предсознание, раз сознание пока еще не исчерпало себя. Поскольку сознание развертывается сразу in actu и in potentia, оно никогда не бывает в состоянии до конца рассекретить свое сегодняшнее основание – то условие, в силу которого оно не только есть как таковое, но и будет иным. Вот почему инсайты посещают нас, берясь невесть откуда. Сознание может выявить свою предпосылку, одновременно и фундирующую его, и предполагающую его трансформацию, только задним числом, когда его преобразование уже совершится. Человек рационален в полную силу лишь ретроспективно. Всякая отсрочка последних решений компенсируется, в противоречии к философии Деррида, пытливой оглядкой сознания на свое прошлое, где оно становится конечным. Вместо того, чтобы втягивать по примеру Деррида сознание в «дурную бесконечность», стоит обратить внимание на то, что оно, не добиваясь полноценности в настоящем, делает социопространство культуры доступным для прорыва туда эмоционально и ментально иррациональной энергии и для укоренения там искаженной, не прошедшей проверки критическим разумом перцепции[300]. Массы легко поддаются неадекватному восприятию вещей, внушенному им техномедиальными средствами и манипулятивной демагогией политиков. Коллективный субъект сплошь и рядом выходит на историческую сцену одержимый шовинистической аффектацией и склонный доверять заведомо неправдоподобным теориям, выставляющим его жертвой злокозненного заговора. Каким бы ни был эмоциональный тонус впавшего в иррациональность людского множества – агрессивным в выискивании врагов или ликующим при виде идолов толпы, менее всего такого рода поведение свидетельствует о том, что перед нами, как думал Фрейд, бессознательно-стихийный ответ соматики на ее подавление, осуществляемое социокультурой. На деле силы разума недостает самой культуре в ее социальном воплощении. Индивиды сплачиваются в массу, потому что присущее сознанию самоотрицание не только порождает авторефлексию, но и чревато уступкой суверенного интеллекта авторитетному Другому – посю- или потустороннему. К толпе примыкает тот, кто, отчуждаясь от себя, погасил самосознание, кто предпочел ему погружение самости в предсознание в самом что ни на есть буквальном значении этого слова. Предсознание бывает, таким образом, в макроистории и прогрессивным, и регрессивным.