Пристрелочник

Последний живой из отряда мещеряков, из "посольства". Молодой парень, почти подросток. Стоит передо мной на коленях, рядом с обезглавленным трупом своего отца - главного "посла", с вывернутыми за спину руками в наручниках.

Поднимаю за подбородок его лицо. Паника, страх, ужас. Даже штаны мокрые. Впрочем, мы ж сами его в озеро кинули - на нём всё мокрое.

-- Служить мне будешь?

-- Ы-ы-ы...

Реакция... никакая. Было бы отрицание - было бы понятно. А так... чистый страх, прострация. Душа растеклась в слизь.

-- Ладно. Надумаешь - придёшь. Но одну службу ты мне точно сослужишь. Подайте-ка мне торбу и ожерелье.

Торбочка, с двумя отрубленными головами, вешается подростку на шею. Сверху - ожерелье из отрезанных у мертвецов ушей.

-- Отнесёшь к старейшинам. Цацку - повесишь перед вашим главным домом. Чтобы все запомнили. Князь Андрей отдал мне все земли до граней русских селений. Вы - мещеряки. Поэтому вы - под моей властью. Кто этого не понял - голова будет лежать в мешке. Как эти. Кто моего слова не услышал - уши будут висеть на верёвке. Как эти. Прикраса из дурней - умным совет. Отведите его в лес и пусть идёт.

-- Господине, а цепки - снять?

-- Нет. Это знак. Тем, кто в моей воле сомневается. Отведите его.

Что с ним потом сталось? Эх, девочка, сколько таких было...

Парнишка дошёл и донёс. Слух разошёлся широко. Мещера - народ цивилизованный, не стали "откапывать топор войны", а собрали большой совет племени. Цепочку между наручниками их кузнецы разрубили. А браслеты снять не смогли - так он и пришёл потом ко мне. Там... это уже другая история.

Посёлок, мужчин которого мы истребили, за зиму частью вымер, частью разбежался. Другие роды ушли дальше от Стрелки. Иные просились к боярам под защиту. Некоторые остались на старых местах, признали мою власть, попали под молотилку "моей национальной политики".

Процесс обрусения, продолжавшийся в этом племени столетиями, с моим появлением резко ускорился. Ныне уже и имени такого не осталось. Только три разных типа женских рубах. Один из которых схож с теми, что носят женщины на Неруссе.

Мне в те поры важно то было, что опасность, от сих людей проистекавшая, отодвинулась, что люди мои могли безбоязненно ловить рыбу, бить зверя, пахать новины в землях, Всеволжск окружающих.

Нет у меня вражды к со- и ино- племенникам, есть ненависть к людям. Которые живут плохо. А лучше жить - и сами не хотят, и другим не дают.

Глава 359

***

В отличие от некоторых коллег-попандопул я как-то... насчёт "национальных вопросов"... и таких же - ответов... в первой жизни пропустил. Советское воспитание в совокупности с последующим жизненным опытом привели меня в состояние не только интернационалиста, но, даже, интер-расиста. Мне как тому кирпичу: что англосакс, что великоросс, что бабуин - лишь бы человек был хороший.

О мещере я прежде ничего не знал. Вообще - названия здешних народов, хоть и сходны с названиями 21 века, означают другое. Смысл многих слов - разный. Как, к примеру, "тёлка": в 21 веке - молодая женщина, в 12 - молодая корова.

Восемь веков - большой срок. За это время народы меняются кардинально и неоднократно. Назвать здешнего рязанца или суздальца - русским человеком - вызвать недоумение. Таких здесь нет. Они так о себе не думают. "Русские" здесь - экспортный вариант. И не они одни: англичан здесь нет - саксы, валлийцы, нормандцы. Французы - первое употребление термина лет через 20-30. Пока - франки, бургундцы, аквитанцы.

Внешний этноним - как "русские", в смысле - "советские", экспортный вариант середины 20 века. Вы армянина от эвенка отличаете? Но они все были "русские". В те времена, когда один бывший министр обороны одной заморской страны выскочил из окна дурдома с криком: "Русские идут!".