Присутственный день в уголовной палате

Нет, почему ж и не прочесть! Помилуйте! Ну, конечно, иной раз, знаете, почерки такие скверные, зрение же у меня плохое, ну, да и безграмотность, безграмотность, просто ужас!..

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Э, батюшка! Вот по всему видно, что Вы еще новичок! А я уж давно на все это и рукою махнул.., и ничего! Все, слава тебе, господи, до сих пор сходило с рук преблагополучно.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Вы говорите — рукой махнул! Да ведь от этого может пострадать правосудие, Семен Иваныч, а Вы думаете, это шутка! Нет, я признаюсь, я о правосудии другого мнения. Я Вам скажу, я даже так полагаю, что без правосудия обществу и существовать нельзя; никак не может!..

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Да то само по себе, а уголовная палата сама по себе. Ведь коли бы я судил вот так, попросту, вот как я у себя в деревне сужу... Ну, это статья другая, там уже нельзя дела-то и не разобрать.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Попросту! Это для деревни хорошо, а для государства не годится. Это уж слишком первобытно, патриархально! Эдак в образованном обществе не делается... Это Вы хоть кого спросите, это Вам любой писатель скажет. Да и позвольте Вас спросить, Семен Иваныч, в деревне Вы судите кого? Мужиков только. Ну, а как хотите, в палате цивилизация нужна. Тут ведь у вас под судом люди все больше с развитием. Тут уж ничего попросту.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Э, батюшка Алексей Александрыч, я и сам знаю, что палата это совсем не то, что вот в деревне рассудишь мужиков, выпорешь обоих, да и баста, да не о том речь…

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Нет, нет, Семен Иваныч, я того убеждения, что на палату нашу надо все-таки глядеть с высшей точки... Знаете, вот я недавно писал к одному своему приятелю, бывшему сослуживцу, тот подтрунивает надо мной: «Ты,— говорит,— теперь что? Просто штафирка![11]» Ну, хоть мне, знаете, и жаль военного мундира, очень жаль, однако ж я ему написал: ты, говорю, брат, этого не понимаешь, ты думаешь, палата все равно, что полковая канцелярия... как бы не так! Нет, братец, я ему пишу, палата не полковая канцелярия, не просто какое-нибудь место, а целое, говорю, звено в цепи государственных и губернских учреждений... Поймите это: звено!..

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Так что ж, что звено, а все-таки без секретаря не обойдетесь!.. Да Вы совсем от материи-то отбились...

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Чем же отбились? Мы обсуждали вопрос, читать или не читать подлинные дела и бумаги... ну-с?

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Да вот что. Я вам всю мудрость открою (кладет перо и перестает писать)... Первое дело, это чтоб секретарь был хороший и добрый, ну, и не очень корыстный. Коли секретарь человек знающий, дело-то и ладно, уж он присутствующих ни под выговор, ни под штраф не подведет... Я ведь вот как рассуждаю: ведь на что-нибудь секретарь да заведен, ведь коли бы мы и дела стали читать, и законы приискивать, и резолюции все сочинять, так тогда зачем и секретарь? Не нужно секретаря, прочь его. Ведь законы-то не дураками писаны, Алексей Александрыч. Так коли секретарь нам законом дан, оно и значит, что все это дело секретарское, а не наше. Так ли?

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

То есть... Оно, пожалуй, и так... Да для чего-нибудь мы здесь да сидим?

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Да так, для порядку.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Для порядку... Гм!.. но... но... ну, а когда секретарь плох?

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Плохого держать не надо. Хороший секретарь первое дело. Ведь это я Вам про уголовную палату говорю; наше дело покойней, чем в гражданской. Работы у нас меньше, да и дела-то по большей части не корыстные; редко, редко перепадет дельцо о дворянине или о купце богатом. Так оно, если иной раз и выдерут мужика, так, ни за что, беда-то еще и не очень велика... Ну-с, а где дело-то поважнее, там и секретарь смотрит в оба! Ведь коли нас станут судить, так и он не отвертится... Так-то, батюшка Алексей Александрыч!.. Да и то Вы в расчет возьмите, ведь Ваши решения просматривает прокурор и губернатор; за неправое решение кто отвечает? Не мы одни, и они также... У нас оттого и заведение такое, коли прокурору что в решении не нравится, или губернатору, так мы домашним образом и переправляем дело. Что его в Сенат-то таскать! Зато уж если все промахнемся или дело решим эдак, знаете, маленько с кривдой (кто богу не грешен!), так уж все молчок, друг друга не выдадим, все шито да крыто, дело-то ведь общее, батюшка Алексей Александрыч.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Да, а коли губернатор согласен, а прокурор свое поет?

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.

Ну, кто из них посильнее, с тем и надо ладить. Коли, например, у прокурора один или два протеста министром или Сенатом не уважены, так с ним очень-то и церемониться не следует. Да и о том подумайте, Алексей Александрии, ведь дела-то к нам почти все из нижних инстанций приходят, ведь там не дураки же сидят, дело-то они все-таки как-нибудь да порешили.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.

Вот Вы говорите: губернатор да прокурор, а намедни Александр Матвеич сказывал, что губернатор ему говорит: я, говорит, за уголовной палатой живу, как у Христа за пазухой, мне и дел рассматривать нечего.

СЕМЕН ИВАНОВИЧ.