Притворяясь нормальной. История девушки, живущей с шизофренией

Аккуратный макияж и хороший наряд оберегают меня от излишнего внимания со стороны других людей. Благодаря внешности моя болезнь редко бывает очевидной.

В какой-то мере блестящий фасад ухоженного лица и элегантного наряда оберегает меня. Моя болезнь редко бывает очевидной. Мне не приходится рассказывать о ней новым людям в своей жизни, если я сама не захочу. Хотя я больше не терзаюсь вопросом о том, когда раскрыть тайну моего психиатрического состояния, я все равно осознаю перемену, которая происходит, когда это случается. В писательской резиденции одна женщина отреагировала на мое саморазоблачение словами: «Странно это слышать. У вас ведь, кажется, нет этих… тиков и прочего». Я лишь автоматически улыбнулась в ответ на этот двусмысленный комплимент. Подозреваю, она успокоилась, отнеся меня к категории, отдельной от других больных, чьи конечности и лица подергиваются от поздней дискинезии – ужасного побочного эффекта употребления антипсихотиков, который остается даже после того, как лекарственное лечение прекратилось. На одной литературной вечеринке богатая меценатка, знавшая о моем диагнозе, сказала мне, что я должна гордиться тем, насколько связна моя речь. В обоих случаях я поблагодарила своих благонамеренных собеседниц.

Перемены происходят соответственно той доле информации, которую я раскрываю. Одни из них легкие, почти незаметные. Другие похожи на разрушительное землетрясение. Я могу говорить о том факте, что училась в Йеле и Стэнфорде; что мои родители – тайваньские иммигранты; что я родилась на Среднем Западе и воспитывалась в Калифорнии; что я писатель. Если разговор сворачивает к моему диагнозу, я подчеркиваю свою нормальность. Посмотрите на мою обычную и даже превосходную внешность! Отметьте, как четко я выражаю свои мысли. Вспомните, как мы общались, и проверьте, удастся ли вам заметить неладное. Проверьте, сможете ли вы, просеивая воспоминания, найти намеки на безумие, чтобы согласиться с моим рассказом о том, кто я есть. В конце концов, какая же сумасшедшая станет делать себе модную стрижку-пикси, наносить на губы красную помаду, одеваться в юбки-карандаши и заправлять под пояс шелковые блузки? Какой психотик будет ходить в туфлях на каблуке от Loeffler Randall и не спотыкаться?

Мой путь в мире моды начался в 2007 году. Я писала для блога «Мода для писателей» (Fashion for Writers, FFW). В то время блогеры, сделавшие себе громкое имя, такие как Сьюзи Баббл, она же Сюзанна Лау, набирали популярность у старой гвардии «Дьявол носит Prada», которая, казалось, стремилась сделать элитную индустрию высокой моды более демократичной. Я не могла позволить себе хай-энд стили Джейн Олдридж, богатой техаски и ведущей блога Sea of Shoes, но у меня хватало карманных денег на платьица 1930-х из каталога Etsy и на огромную белую шубу из искусственного меха, из-за которой меня прозвали в университете «гадкой снежной бабой». Первые посты FFW выглядели смешно: претенциозные комментарии о стиле сопровождались неуклюжими «луками дня», сделанными с помощью цифровой камеры, которую я вначале ставила на стопку книг, а потом водружала на дешевую треногу.

Учась в магистратуре, я пригласила подругу по колледжу, коллегу по писательскому цеху и завзятую модницу Дженни Чжан присоединиться к FFW. Мы обе были американками китайского происхождения, женщинами 20 с небольшим лет, трудившимися над получением магистерской степени в ослепительно «белых» городках Среднего Запада. Дженни, избравшая специализацией этнические исследования, направила этот блог в более политическую и интересную сторону. Со временем она полностью подмяла FFW под себя, прежде чем закрыть его и отправиться пастись на лужках, где трава зеленее. Тем временем я перешла работать в неоднозначный журнал о моде и образе жизни, прежде чем осесть в стартапе, который продавал и рекламировал моду в винтажном стиле. Там я оттачивала свои копирайтерские челюсти и редакторские навыки, одновременно заканчивая работу над дебютным романом. Я вкладывала весь свой свободный доход, получаемый от работы в стартапе, в винтажные, ультраженственные платьица из шелкового шифона, жоржета и органди в оттенках сахарной ваты, украшенные бантиками и перевязанные сатиновыми ленточками. Некоторое время в статусе Twitter у меня значилось: «Тайваньская американка. Гламур как оружие». Причем последнее словосочетание было отсылкой к работе Чедрии Ла Бувьер о концепции «использования красоты и стиля прямыми политическими способами, которые ниспровергают дегуманизирующие ожидания». Ее мысли о гламуре как оружии, пожалуй, наиболее известны по статьям о Чимаманде Нгози Адичи. Адичи, чернокожая автор, пишущая о политике, и феминистка, для некоторых не является образцом красоты, но от этого она не становится менее вызывающе гламурной.