Притворяясь нормальной. История девушки, живущей с шизофренией

Я рассказывала о своей борьбе с болезнью самым разным слушателям. Сложнее всего было выступать перед врачами. Я сразу вспоминала плачевный опыт госпитализации и их коллег, которые видели во мне не человека, а диагноз. Но даже такие выступления приводили к маленьким победам.

Когда настала моя очередь говорить, я постаралась блеснуть красноречием. Снова включила в речь термин «недостаточная инициативность». Снова упирала на свою образованность. Обыграла момент предпринимательства, упомянув о цифровых продуктах, которые создавала, и клиентах, с которыми работала. Добавила капельку информации о работе на посту менеджера лаборатории. Тогда я руководила исследованием биполярного расстройства и еженедельно ездила в психологическое отделение Стэнфорда и его клинику биполярных расстройств как исследователь, а не как пациентка. Эта клиника биполярных расстройств – одна из лучших в нашей стране, и я мельком задумалась: сумели бы эти клиницисты, сидящие передо мной, хотя бы устроиться туда на работу? То была агрессивная и едкая мысль. Все это позерство прочитывается как паранойя и даже недоброжелательность в отношении профессионалов, которые пришли в эту клинику работать. Они не зарабатывали столько денег, сколько зарабатывает, скажем, психиатр в клинике биполярных расстройств. Но они делали свою работу, и делали ее хорошо, потому что она была их призванием.

Я закончила свое выступление. На сей раз никто не плакал. Хмурый мужчина продолжал хмуриться, но не так агрессивно.

Когда я снова опустилась на свой складной стул, Патрисия спросила, есть ли замечания или вопросы. Женщина в очках подняла руку. Она сказала, что благодарна за напоминание о том, что ее пациенты – тоже люди. Каждый раз, сказала она, когда поступает новый пациент, она начинает работать с огромной надеждой, а потом у него случаются рецидив и возвращение, рецидив и возвращение. Пациенты ведут себя так, что у них сложно заподозрить способность мечтать. Пока она говорила это, я теребила пальцами подол своего изысканного платья. Я обвела эту женщину вокруг пальца – или убедила ее. С какой стороны ни посмотри – это победа.

Йель тебя не спасет

Момент, когда я получила письмо о своем зачислении в Йельский университет, был одним из счастливейших в моей жизни. Я стояла в конце подъездной дорожки, у жестяных почтовых ящиков. Внутри одного из них лежал большой конверт. Большие конверты из редакций были дурным знаком: на них почти всегда был адрес, написанный моим собственным почерком, а внутри обычно лежала отвергнутая рукопись и формальная отписка. Но большой конверт из университета – конверт с инструкциями, с приветствием, с полноцветным фотобуклетом, вот это была новость. Я стояла возле почтовых ящиков и пронзительно вопила. Я вообще-то не из тех девушек, что пронзительно вопят, но мне тогда было 17 и я поступила в Йель. Мне предстояло учиться в колледже Джонатана Эдвардса, на курсе 2005 года.