Притворись бабочкой

– Одри, я пришла не просто так. – Во мне все дрожит, но я продолжаю: – Мне неловко извиняться спустя столько времени, но я должна это сделать.

Одри опускает подбородок и страшно смущается. В ее глазах видна печаль, и никто не представляет, каких усилий мне стоит произнести следующие фразы, потому что я знаю – слова ничто по сравнению с тем, что она чувствовала тогда. Я не искуплю свою вину перед ней, не выйдет.

– Прости меня. – Я намеренно кашляю, чтобы убрать ком из горла. – Наверное, полностью это сделать невозможно, потому что я причинила тебе много боли, но я хочу исправить все. Ты не должна была страдать из-за меня. Мне следовало находиться рядом с тобой и поддерживать во всех ситуациях, а я лишь заботилась о том, чтобы Дарен…

Мой голос ломается, и я ощущаю соленый привкус на своих губах. Одри смотрит на меня внимательно, принимая каждую фразу на свой счет. Она ждала этих извинений несколько лет и теперь пытается запомнить мои слова, ловит мгновение.

– Чтобы Дарен не отвернулся от тебя, – договаривает она за меня, а мое сердце сжимается.

Невозможно сделать и вздоха. Все вдруг становится таким давящим.

– Да… – на выдохе признаю я.

– Ты слишком сильно любила его, – тихо произносит Одри, и я замираю. – Мне было плохо, потому что мой единственный близкий человек отвернулся и ушел. Мне нужна была поддержка в то время, когда ты сближалась с Дареном до такой степени, что, казалось, вы были одержимы друг другом.

Она чертовски права, и это признание наносит мне удар. Я совершила ошибку, серьезную ошибку. Возможно, непростительную. Это бьет хлыстом по сердцу.

– Одри, поверь, я тоже несла этот груз на плечах. Я металась между вами двумя. – Меня всю дико колбасит. – Я сейчас не оправдываю себя, а хочу, чтобы ты знала – когда я потеряла тебя, мне будто из груди что-то вырвали.

– А меня полностью разорвали, – шепчет Одри, отворачиваясь и отводя взгляд к небу. Знаю, что она пытается не заплакать.

Наступает тишина, которая через некоторое время прерывается криком мамы моей бывшей подруги. Он доносится из дома, но Одри не спешит идти к матери, а молча стоит, поливая горшки с цветами.

– Я не держу на тебя зла, Джит, – объясняет Одри. – Поначалу было обидно, но потом привыкла. Люди ко всему привыкают, и я не исключение. Я даже рада, что ты все-таки поехала в лагерь, а не поменялась со мной. За это время многое произошло…

От души отлегает. Одри больше не зла на меня. Как же хочется услышать что-то хорошее из ее уст. Хоть бы она почувствовала себя счастливой!

– Что произошло? Расскажешь?

До нас снова доносится вопль матери Одри, и я наконец вижу ее в окне. Она стоит, придерживая голубую штору, и наблюдает за нами. Я очень давно не видела мисс Моллиган. И, должна признать, она за это время очень изменилась. Ее лицо стало более свежим и ярким, а волосы, на удивление, в хорошем состоянии.

– Мама зовет, – улыбается Одри и машет мисс Моллиган в окно. – Произошло чудо. Она бросила пить. Не знаю, надолго ли. Пока что мама держится неделю. Я почти не верила раньше, что она сможет, но доказано обратное, видишь? Поэтому я даже рада твоему решению. Если бы я уехала, то вряд ли увидела бы рядом с собой такую маму…

– Одри, – я искренне рада за нее, – прекрасная новость. Твоя мама все сможет. С такой поддержкой, какую ты ей оказываешь, точно!

– Подождешь меня?

Я киваю, и Одри убегает от меня в дом. Впервые я вижу теплоту между мисс Моллиган и Одри. Раньше ее мать не выказывала особых чувств к ней, не проявляла заботы, и Одри росла одинокой. Ей всегда хотелось быть рядом с кем-то, потому что дома ее никто не поддерживал. И еще я… Бросила Одри в тяжелый момент. Наверное, я никогда не прощу себя за тот поступок. Как говорил Кеннет: «Ты дерьмово поступила, но можешь все исправить». И я стою сейчас, пытаясь склеить разбившуюся вазу. Только получится ли? Поможет ли скотч?

Сад Одри действительно прекрасен. Яркие краски переливаются, и мой глаз радуется. Цветы приводят в восторг. Она невероятно хорошо управляется с ними. Думаю, ей самой нравится это дело, потому что здесь пахнет любовью.

– Я вернулась, – голос Одри раздается позади. – Предлагаю сесть в тенек на заднем дворе и поговорить.

Мы так и поступаем, присаживаясь на газон и располагаясь у высокого дерева. Садимся друг напротив друга и чего-то ждем. Я вижу, как Одри хочется порасспрашивать меня, поэтому принимаю решение и начинаю первая:

– Когда мы были с Эвансом в лагере, он часто о тебе вспоминал, – говорю я, так как подсознательно понимаю, как приятно будет Одри. – Каждый раз он рассказывал, как ждет встречи с тобой. И даже видел тебя в других девушках.

Одри заливается краской. Она никогда не смущалась так, как сейчас. Неужели успела по уши влюбиться в Маккоя?

– Маккой… – Она улыбается и мечтательно поправляет свои воздушные волосы. – Мы катались позавчера на колесе обозрения. Вчера он признался, что я нравлюсь ему.

– А ты? Призналась?

– Да. – Она облегченно выдыхает, а на ее румяном лице во всю пылает счастье.