Притворись бабочкой

Запинаюсь, потому что не знаю, как продолжить. За моим ответом кроется длинная история. И ужаснее всего то, что я не понимаю, стоит ли мне посвятить в это Ванессу.

Отматывая назад пленку, состоящую из воспоминаний, я натыкаюсь на один значимый и застрявший в голове момент. Принимаю сидячее положение, стягиваю резинку и освобождаю волосы, которые падают на спину легкими волнами. Чувствую наслаждение. Как же приятно после тяжелого дня снять с себя все, что сковывает.

– Но он превосходил тебя в рисовании? – будто читает мои мысли Аддерли.

– Не только в рисовании. – Я делаю паузу и задумываюсь. – Во всем.

– Не может быть. – Ванесса усмехается и на секунду отвлекается от своей работы. Она глядит на меня, прищуриваясь в попытках понять, что значат мои слова. Выискивает второе дно там, где его просто-напросто нет. – И что? Ты ни разу не была лучше него? – спрашивает Ванесса, косясь на меня. Ей не верится.

Проходит одна секунда, и легкие невольно сжимаются. Становится тяжело дышать. Угнетающе. Больно. Очень больно. Я кое-что вспомнила. Чувствую, как в горле начинает першить, и я нервно кашляю.

«И что? Ты ни разу не была лучше него?»

Вопрос не дает мне покоя. Головоломка рушится. Это ведь Дарен. Как я могу быть лучше него? Меня не покидает странное ощущение, поселившееся в груди: боль, сомнение, муки совести. Я не должна позволять себе превозносить собственное «я» над Дареном, ведь это неправильно. Его поддержка сделала меня такой, какой я являюсь сейчас. Он помог мне выдержать издевки, и это лишь малая часть его помощи. Я пережила труднейший период своей жизни лишь благодаря ему.

Мне плохо: голова кружится, сердце отбивает слишком быстрый ритм, а в горле очень сухо. Я борюсь с обрывками воспоминаний, в которых всплывает лицо Дарена. Пытаюсь справиться с ними, но все же погружаюсь в этот омут.

Помню, тогда я постучалась в дверь, изо всех сил сжимая рюкзак. Снежная вьюга если не сбивала меня с ног, то заставляла поежиться. Я подготовилась, так как знала, что пешком до дома Дарена идти далеко. Надела пуховик, взяла с собой шапку и полосатый шарф. Все для того, чтобы мама отпустила.

Снег хлопьями осыпался на землю, и я радовалась пейзажу вокруг. Мне нравилось наблюдать за тем, как все вокруг становилось белоснежным.

Я постучалась пару раз, уже немного нервничая. Сколько еще Дарен может не открывать мне? Испытывает на прочность, что ли? Или ждет, пока я окончательно окоченею? Я нахмурилась, но тут же расслабилась, когда краем уха уловила за дверью приближающиеся шаги. Принялась переминаться с ноги на ногу, ожидая, когда же наконец распахнется дверь.

Я кинула взгляд на свои ледяные ладони, которые уже покраснели. Тогда я и поняла, что забыла самое главное – перчатки. Попыталась согреть руки своим дыханием, но ничего не вышло. Пальцы буквально заледенели.

– Джит! – воскликнул Дарен, появившись передо мной.

Я обвела взглядом его темно-синий спортивный костюм, а потом протиснулась внутрь.

– Чем ты занимался? Я ждала на улице минут десять. – Я спросила не с упреком, наоборот, хотелось перевести это в шутку.

Дарен заиграл бровями, жалобно выдохнул, а затем помог мне снять шапку и шарф.

– Мокрые вещи. Ты замерзла?

– Еще бы! Я шла к тебе пешком. – Я улыбнулась ему, принявшись снимать обувь и верхнюю одежду. Благополучно повесила пуховик на крючок и развернулась к Дарену, который внимательно следил за моими движениями, сложив на груди руки.