Притворись бабочкой

Я вновь чувствую аромат его тела, но уже смешанный с запахом сыра. Когда Кеннет открывает свои чипсы, то в нос залетает еще и аромат краба, к которому я отношусь скептически.

С течением времени есть рядом с Лэйном становится комфортно, и мое чутье подсказывает: что-то здесь определенно не так. Невозможно так быстро привыкнуть к человеку.

– Вкусные. – Я действительно наслаждаюсь едой, вовсю уплетая картофельные чипсы.

– Так что же ты натворила?

– Со мной рядом всегда был Дарен, самый близкий человек в моей жизни, и Одри – подруга детства. Мы проводили много времени вместе, но не втроем, как ты мог подумать, а по отдельности. То я с Одри, то я с Дареном. Иногда это было слишком тяжело – уделять им обоим внимание. Я не хотела никого ранить, но однажды… Они вдвоем одновременно попали в неприятности. И мне пришлось сделать выбор. В пользу одного человека. – Не знаю, как мой лоб еще не покрылся капельками пота, потому что рассказ дается мне действительно нелегко. Я словно растормошила затянувшуюся со временем рану.

– И ты выбрала Дарена? – попадает в точку Кеннет.

Я киваю и убираю пакет с чипсами куда подальше. Руки все жирные, и это действует на меня как самый сильный раздражитель. Я злюсь. Не только на дурацкие чипсы, но и на саму себя. Мой поступок нельзя оправдать. И самое ужасное, что я оправдывала, выгораживала себя.

– У Дарена выдалась в тот день плохая игра. Их команда проиграла матч, они не вышли в финал, куда мечтали попасть. Ребята потеряли шанс получить поддержку от Лондона, и возможность найти хорошего спонсора стремилась к нулю. А у Одри… Ее мама сильно напилась и просто взбесилась. Они с Одри поссорились. В телефонной трубке я услышала ее дрожащий голос. Она плакала навзрыд. Когда я сидела на полу рядом с Дареном и слушала ее голос, то он все время пронзительно смотрел мне в глаза. Я понимала, что не могу оставить его одного этой ночью. Он попросил меня побыть с ним. И я сделала это, оставив Одри на улице. Одну. Опустошенную и брошенную.

Лэйн молчит. Я думаю, он делает это специально, чтобы я сама проанализировала сказанное и нашла выход из путаницы.

– По сути, ты предпочла Дарена не только в этой ситуации, но и вообще, – наконец говорит Кеннет, и я соглашаюсь с ним, кивая. Да, он совершенно прав.

– После этого Одри никогда больше не просила у меня помощи и не принимала ее. Она отвернулась от меня так же, как это сделала я. Только вот рассталась Одри со мной очень некрасиво: всячески язвила, подкалывала, хотя и оправданно. Она хотела причинить мне боль, ведь я бросила ее в трудную минуту.

– Ты не нашла способа помочь им обоим? Например, пригласить Одри к вам? Вы могли бы поныть все вместе. – Кеннет произносит вслух то, что я говорила себе все эти годы. Он укалывает меня истиной, от которой я всегда старалась сбежать.

Мне нечего сказать, потому что, кроме своей вины, я не чувствую больше ничего. Я действительно вела себя мерзко: бросила Одри в тяжелый момент, не обращала на нее внимания. Я, черт возьми, из-за своего эгоизма и любви к Дарену отодвинула ее на самый дальний план и фактически забыла. Перелистнула, как прочитанную страницу.

– Я загубила ее. – Мой голос постепенно ломается. – Если бы не мой уход из ее жизни, она бы не очерствела настолько. Одри пережила слишком много плохого, и я оставила ее с этим дерьмом одну.

– Хреново, – на выдохе добавляет Кеннет.

Я знаю.

– Это моя вина. Целиком и полностью. Видишь, в кого я иногда превращаюсь? – Злость на саму себя доводит меня до слез.

Я сжимаю губы, чтобы не сорваться. Еще чуть-чуть, и я точно дам слезам волю, а этого мне уж точно не нужно. Лэйн не должен видеть слабость. Хватит с него.

Отсаживаюсь от него на другую сторону кровати, отдаляясь как внешне, так и внутренне. Меня беспокоит, что он отвернется от меня. Когда я утверждала, что далека от идеала, то подразумевала не только этот поступок, потому что подобного в моей жизни было много. Изо дня в день мы чем-то жертвуем ради других. Однако не всегда ради тех, кто действительно в этом нуждается. И я ошиблась.

– Радует только одно: ты можешь все исправить. Когда вернешься, найди ее и объяснись, – предлагает Лэйн. – Так будет лучше.

– Я не могу разговаривать с ней как ни в чем не бывало. Меня мучают угрызения совести. До последнего хотела отдать ей шанс поехать сюда, но все вокруг настаивали, и я… Чертов эгоизм победил.

По щекам вновь текут слезы, и я надеюсь, что Лэйн не видит их в темноте. Как-то странно, но в комнате стало еще мрачнее. Неужели моя аура повлияла?

– Помоги ей выбраться со дна. Раз она нуждалась в тебе тогда, то нуждается и сейчас. Люди не забывают друг друга так быстро, Джит. Будь уверена, что она обрадуется, если ты сделаешь шаг навстречу. – Его совет немного согревает сердце.

Кеннет накрывает меня пледом, приближаясь. Его лицо останавливается около моего, и я забываюсь. Слежу за каждым его вдохом. Похоже, мы ловим один ритм и дышим сейчас в унисон. Теплое дыхание Кеннета щекочет кожу, опаляет ее, вызывая мурашки.