Притворись влюбленной

Моя лучшая подруга ошеломленно смотрит на меня и молчит. Она тянется к кофейному столику за бумажной салфеткой. Она передает ее мне, и я понимаю, что у меня по щекам катятся слезы. А я даже не заметила, что плачу.

– Если тебе так плохо, то зачем ты продолжаешь все это делать? – спрашивает она мягко.

И вот на этот вопрос фиг ответишь.

Глава 34

Когда Гарри спросил, можно ли ему поехать со мной к Надин посмотреть на малыша, я согласилась не раздумывая. Моя семья до сих пор считает, что мы с Гарри встречаемся, а сам Гарри…

Ну, в последнее время он немного навязчив. Он всегда готов со мной увидеться, провести со мной время. Конечно, мы всего лишь развлекаемся, и это не настоящие серьезные свидания: если честно, мне кажется, что ему просто нужно развеяться и побыть в компании. Я бы забеспокоилась, что он просто использует меня как лекарство от душевных ран, но нам так хорошо вместе и он настолько интересуется моей жизнью, что… В общем, он хороший друг. Я бы даже сказала – потрясающий. В последнее время я для него что-то вроде тихой гавани, но ведь для того и нужны друзья: встречи с юристами и выяснение отношений с почти уже бывшей женой, похоже, его подкосили. Я, конечно, не знаю, что у него там за интриги, но знаю, что такое быть на пределе сил.

Да он и выглядит так, как выглядят люди на пределе сил. В пятницу вечером он заявляется ко мне домой: в руках бумажный пакет с едой из какой-то кафешки, под глазами синяки, а всегда аккуратная одежда выглядит помятой. От него несет пивом, и, как выясняется, он пьет еще с полудня. Я решаю оставить в холодильнике бутылку белого вина, которую приготовила для нас, и просто наливаю ему стакан воды. Он бледный, на щеках по меньшей мере двухдневная щетина, а блеск в глазах куда-то делся. Он что-то бормочет о счетах по кредитным картам и о друзьях, которым не до него, о времени, потерянном в попытках спасти отношения, которые надо было закончить намного раньше, и о том, что он чувствует себя никому не нужным, когда смотрит на своих друзей и их семьи. Я могу его понять, так что даю ему выговориться, выплеснуть чувства… и, глядя на него, пытаюсь сопоставить эту бледную тень, тоскующую по стабильности и домашнему уюту, с тем беззаботным мужчиной, которого знаю.

Он так устал, что даже не улыбается и засыпает рано, положив голову мне на колени, а когда я легонько тормошу его, предлагая перебраться в спальню, он с трудом открывает глаза. Потом издает жалобный вздох, да так и засыпает, полностью одетый, а я обнимаю его и глажу по голове.

Гарри в таком состоянии, что я опасаюсь брать его к Надин, но к тому времени, когда папа, который несколько дней назад обещал за нами заехать, паркуется у моего дома, он уже совсем другой человек. Душ, чистая одежда и чашка кофе превращают его обратно в того обаятельного болтуна, каким он был на свадьбе Джессики.

Я в недоумении смотрю, как он пожимает папе руку и как они над чем-то смеются, а Гарри широко мне улыбается и берет у меня сумку с подарками, чтобы положить ее на заднее сиденье машины.

Папа крепко меня обнимает:

– Ты в порядке, Софи? Что-то ты осунулась.

– Что? Нет, просто… Все в порядке.

– Еще раз поздравляю с повышением! Отличная новость. Мы все так рады за тебя, это здорово. Я помню, как долго ты расстраивалась из-за работы, когда в прошлый раз пролетела мимо повышения.

– Что? Я не расстраивалась.

Он косится на меня:

– А мама говорила, что еще несколько недель назад ты расстраивалась… И я понимаю, почему она так решила: ты в то время даже не хотела говорить о работе. Мы с Камиллой решили – ты собралась увольняться. Очень уж неловко ты пыталась сменить тему, когда у тебя спрашивали, как дела в офисе.

Черт, черт, черт. Я так и выглядела, да? Я слишком боялась, что случайно проболтаюсь им о своих неудачах и об анонимной колонке, поэтому предпочитала отмалчиваться.

Я что-то мямлю, пытаясь решить, стоит ли мне обратить все в шутку.

Услышав наш разговор, Гарри спешит на помощь:

– Это моя вина, Дуг. Тащить рабочие проблемы домой – тоскливо, так что мы с Софи привыкли оставлять их в офисе.

Благослови Господь моего фейкового бойфренда, моего рыцаря в сияющем пальто.

Дорога до Надин занимает почти сорок минут, и все это время мы разговариваем в основном о моем повышении и наших планах на Рождество. Папа спрашивает Гарри, как тот собирается провести праздник, и Гарри отвечает, что пока и сам точно не знает.

– Думаю, в этом году ничего особенного не предвидится, – туманно добавляет он.

Мне жаль Гарри – я вспоминаю, что и сама не планировала «ничего особенного» на свой день рождения. Для меня, девушки одинокой, это выражение означало нечто совершенно иное, чем для тех, у кого есть пара. Я представляю, как Гарри просыпается рождественским утром в холодной и пустой квартире, а впереди у него бесконечно длинный день… Он одинок и безутешен, ему очень, очень грустно.

Я не могу этого допустить. Ни за что.

– Мы будем тебе рады за нашим столом, – тут же радостно предлагает папа. – Да, Софи? Чем больше гостей, тем веселее!