Притворщица Вдова

Она вспомнила, как видела лорда Тиндейла и леди Денби в парке на лошадях всего через два дня после того… приглашения покататься, которое он сделал ей самой! Наверное, он сразу пожалел о своем приглашении.

Ведь они не могут побыть вместе и двух минут, чтобы не поссориться. Это факт.

Конечно, она чувствовала его интерес к ней. Она даже вздрагивала вся, когда ощущала на себе взгляд его задумчивых темных глаз. Но ничего романтического в этом нет! Скорее, нечто зловещее.

Возможно, Тиндейл в этом отношении похож на ее отчима. Такие мужчины смотрят на женщину как на добычу. И гораздо большее удовольствие им доставляет преследовать именно сопротивляющуюся жертву, а не ту, которая сама готова отдаться.

Чарити села на стул и подумала, а что она, собственно, знает о лорде Тиндейле?

Его уважали в обществе за безусловную порядочность и честную игру – в широком смысле слова. Он был очень ласков с Пруденс и весело флиртовал с жизнерадостной Присциллой. А вот с Чарити он будто играл.

Нет, она не осмеливалась дальше анализировать его характер! Тиндейл пока оставался тайной для нее.

Если бы Чарити могла, она бы избегала встреч с этим мужчиной, потому что он внушал ей какой-то суеверный ужас.

На следующее утро Пруденс ушла за покупками вместе с мисс Фэарвезер, и Чарити сказала дворецкому, что она сегодня никого не принимает.

Она закрылась в утренней гостиной и решила просмотреть счета – занятие не очень веселое: слишком много денег требовалось даже на весьма скромные наряды сестры. Дом они сняли на полгода, но их ресурсов хватит только до конца июня. Даже если ввести строжайший режим экономии.

В заботах о будущем она призадумалась и горько теперь пожалела, что вдруг, ни с того ни с сего, решила поставить целых сто фунтов на скачках. Если лорд Тиндейл в городе, то и лорд Генри, должно быть, уже вернулся. Однако он не заходил, и это ее очень тревожило.

Чарити устало потерла глаза, затем убрала счета обратно в сейф.

Когда она вышла в холл чуть позже, ее ждал двойной удар. Дворецкий сказал, что лорд Генри Элиот не заходил, а граф Тиндейл был снова.

Ей потребовались все силы, чтобы выглядеть спокойно, когда Пруденс вернулась со скромного ленча, который они могли себе позволить в эти дни.

Этим вечером сестры поехали на бал, и леди Генри сообщила, радостно улыбаясь, что ее муж собирается нанести Чарити визит завтра утром, чтобы отдать деньги, выигранные ею на скачках в Эпсоме.

Чарити почувствовала легкое головокружение, когда она услышала сумму выигрыша.

– Триста фунтов стерлингов? – тихо повторила Пруденс. – Но Чарити!.. Как ты могла?!

– Ты все-таки медленно соображаешь, дитя мое, – весело сказала Присцилла, не замечая ужаса, написанного на лице молодой девушки.

Чарити пробормотала про себя молитву, обещая, что никогда больше не будет поступать так глупо, а вскоре они прибыли на бал.

Радуясь, что выигрыш дает им столь драгоценное время, Чарити не заметила, как к ней подошел лорд Тиндейл. Он выглядел как обычно. И снова, слегка улыбнувшись, пригласил ее на танец.

– Всегда ценила в людях настойчивость, – ответила Чарити, покачав головой. – Кажется, я говорила вам, что никогда не танцую, сэр.

– Значит, я буду иметь честь нанести вам визит не далее как завтра, потому что есть очень важное дело, которое мы с вами должны обсудить, – сказал он.

– Боюсь, что завтра не очень удобно, сэр… – начала она. Он остановил ее, подняв руку.

– Выберете время сами. Вопрос чрезвычайно важный для вас. Может, мы поговорим здесь, сейчас? Или вы все-таки предпочитаете завтра у вас дома?

– В таком случае, милорд, завтра в одиннадцать, если это вас устроит.

Чарити пыталась скрыть свое волнение и поправила слегка рукой волосы, глядя на него равнодушно.

Лорд Тиндейл поклонился и тут же переключил свое внимание на леди Генри, которую он немедленно и полностью обворожил, а она хихикала над его шутками. Он, конечно, отпускал ей комплименты, имеющие всегда успех у таких красоток.

Чарити смотрела на него с восхищением. Но он так ни разу и не глянул на нее, а затем попрощался с Присциллой и ушел, поклонившись им обеим.

Она больше не видела его этим вечером.

Когда лорд Тиндейл пришел ровно в назначенный час, она была уже на пределе.

Чарити плохо спала ночью, просыпалась несколько раз и никак не могла согреться даже под теплым одеялом. Бесполезно было напоминать себе, что в Лондоне она еще не встретила никого, кто бы мог видеть ее в Ирландии.

Ни у кого не могло быть ни малейших сомнений. Но что-то в суровом облике графа прошлым вечером тревожило ее. Он вел себя так нетипично. Это было явным предупреждением для нее.

Утром Пруденс заметила, что ее сестра очень бледная. А лорд Генри во время своего короткого визита поинтересовался, хорошо ли она себя чувствует.

Чарити слегка нарумянила щеки. Конечно, это было малодушием. Невозможно скрыться за румянами как за броней.

С жестким выражением на лице граф вошел в гостиную. Чарити внутренне сжалась. Она готовилась к борьбе, но сохраняла спокойствие.

– Доброе утро, лорд Тиндейл, – сказала она. – Прошу садиться.