Приверженная

И я знаю, что тот немой разговор между нам был громче любых слов. Он просто смотрел, а я плакала. Слезы стекали по щекам, а руки тряслись. Мне хотелось сделать ему больно, навсегда захлопнув ту чертову дверь и сделать выбор очевидным. Шакалов — зло. И никак иначе!

— Я все равно ненавижу тебя. — едко, хрипло и совсем уж бесчувственно прошептала я. Вряд ли он знал, что эти слова лишь были белым флагом. — Чтобы ты не делал! Твои подарки, деньги, власть… Лишний способ показать, что на другое ты просто не способен. Рыба никогда не научится ползать по деревьям, так и ты вечно останешься монстром, способным только на жестокость и равнодушие.

Слова эхом разошлись по громадной комнате, заставляя саму вздрогнуть от их ядовитости. Кирилл напрягся и встав с колен наступил коленкой на мягкую кровать, чтобы наш контакт стал более близким.

— Что ты сказала? Повтори. — требовательно повторил он, словно давая мне время передумать. Но для меня это звучало, как вызов, так что я отчеканила прямо ему в лицо:

— Хочешь услышать про то, как я тебя ненавижу или про то, какой ты монстр?

Я не поняла, как это произошло. Просто в один момент кожа на лице стала пылать. Я прижала прохладную ладонь к ней и распахнув глаза уставилась на Кирилла. Он… ударил меня? Наказал пощечиной?

— Я терпеть не могу когда мне врут, Черничка. Только для того, чтобы поудобнее обустроиться в своем выдуманном мирке, где есть только черное и белое. — Он нагнулся немного ниже, чтобы его губы почти касались моих и саркастично протянул: — Увы, я не собираюсь держать тебя тут вечно. Рано или поздно это игра в жертву надоест и ты сможешь уйти на все четыре стороны.

— Ты отпустишь меня с детьми? — удивленно протянула я, глядя на то, как жилка на шее мужчины вибрирует. Он снова и снова сглатывал, словно во рту пересыхало.

— Конечно, нет. — словно само собой разумеющееся протянул он, а после быстро встал и направился прочь из комнаты. — Подумай наконец о том «зачем». Зачем ты врешь себе и делаешь то, что делаешь?

Щека все еще горела, сердце исходилось в груди, а так же буквально пылала давняя ярость. Как у него это вышло? Странным магическим образом мужчина вызвал у меня сомнения. Ненавижу!

— Ты тоже врешь. Себе и мне. Постоянно! Манипулировать — это твой конек. Но неужели ты думал, что на этом можно простроить семью? — он уже коснулся двери, намереваясь переступить через порог, когда я заставила его спину напрячься. Шакалов повернулся в пол оборота и позволил его ужасающего до мурашек оскалу попасть в слабое освещение комнаты.

— Кто тебе сказал? — монотонно отчеканил Кирилл, внимательно глядя на меня.

Естественно, он не был идиотом и понял все сразу. Идиткой была я, потому что поддалась эмоциям и поставила свой побег под вопрос. Слава всевышнему, в экстренных ситуациях мои мозги работали отменно, так что не задумавшись не на секунду, я торопливо пробормотала:

— Сама догадалась! А ты думал, что сможешь вечно кормить меня завтраками, да?

Развернувшись, мужчина сделал пару шагов перед и замер, словно статуя. Я не могла разглядеть его лица, в комнате была кромешная тьма, но его напряжение буквально витало в воздухе.

— Я говорил тебе правду, ты не была к ней готова. И, нет. Я не собирался кормить тебя «завтраками» вечно. Как только ты бы родила здоровых детей, узнала бы правду.

Задумавшись, я не выдержала и выкрикнула:

— Но ты постоянно пользовался моим обещанием быть послушной. В обмен на поиски родителей.

— Я как искал их, так и буду искать, Кристина. — назвав меня полным именем, он буквально красной линией подчеркнул всю серьезность этого разговора. Слова зависли в воздухе, падая на мои плечи грузом непонимания… Неужели он бы и вправду продолжил помогать, даже будь я не послушной?! Но не успел в голове появится ответ на этот вопрос, как мужчина требовательно отчеканил: — И когда я пользовался этим?

— Постоянно!

— Конкретный пример, Черничка. Мне нужна конкретика! — почти прорычал он, словно раздражаясь сильнее с каждым моим словом.

— Ну, ты… Возможно… Тогда, когда… — в голове возникло сотни примеров и между с тем… ни одного.

Как так? Прямо указания к действию от Кирилла не было. А это могло быть либо заумное манипулирование, в следствии которого мне не чем апеллировать. Либо он и вправду не имел задних мыслей, а все надумала я сама. Подсознательно ожидая от Шакалова чего-то ужасного в каждый момент жизни.

Зажмурившись и опустив глаза к полу я прикусила губу. Снова чертовы слезу делали из меня психопатку, меняющую свои эмоции со скоростью звука. Слова сорвались с губ, выпуская хоть немного внутренней черноты с бесчувственным шепотом:

— Все вокруг врут. Все вокруг… Знаешь, раньше меня удивляла жестокость. Возможно даже ранила. Но сейчас… Пожалуй, меня бы удивило бескорыстное добро. А знаешь, почему? Потому что его нет? — подняв глаза на Кирилла, я с удивлением заметила, что он успел подойти почти в притык. Медленно став на колени, мужчина положил руку на мою щеку, но я все-таки сказала ему: — И ты… Ты тоже должен иметь какую-то выгоду.