Привет!

«Ну надо же, какая наглость, очередной неспящий маньячилло, третий за неделю, не слишком ли много их для меня, в моём-то возрасте. Ещё эти дурацкие сердечки…, пошлость какая», – подумала она и ответила: «О, уже и сразу, и на ты! «Замечательно! Я рада! Но я не могу с вами разговаривать, не могу с вами никуда пойти, поехать, полететь, мне некогда, уже поздно, и вообще, навряд ли мы знакомы, а с незнакомыми людьми я никуда не хожу, а уж тем более не трахаюсь, пардон вырвалось, но акцентирую ваше внимание именно на этом! Я вас боюсь! Очень боюсь! Понятно! Всего доброго, и прощайте!», – написала она, и громко, явно разнервничавшись, с треском захлопнула крышку ноутбука. Резко встала со стула, подошла к своему особенному, дорогому итальянскому шкафу, из цельного дерева ручной работы, щелкнула золотым ключиком в его замочной скважине и открыла украшенную витражным рисунком дверцу, на которой была изображена виноградная лоза, из-под листьев которой нежно свисала гроздь спелого синего винограда. Осмотрев, запасы любимых спиртных напитков и сладостей, она выбрала недавно начатую бутылку самого любимого односолодового шотландского виски the Macallan quest двенадцатилетней выдержки. Налила до половины, в большой хрустальный стакан и не спеша сделала несколько глубоких затяжных глотков, сразу ощутив его роскошный мягкий цитрусово-ванильный вкус, который плавно растёкся по всему её телу, еле уловимым расслабляющим теплом, и ослабил натянутые до предела нервы, вернул ощущение покоя и уверенности. Приложив прохладный стакан к голове, она на секунду закрыла глаза и на выдохе облегченно произнесла: «Мань-як! Ну надо же, опять какой-то извращенец». Затем развернулась и медленно подойдя к окну, свободной рукой, облокотилась на его белоснежную деревянную раму и замерла, прощупывая своим взглядом словно сканером ночной город. Находя мигающие тусклые, расплывающиеся огоньки она пыталась по еле заметным очертаниям домов и строений угадать, что это может за здание, или какая это улица. Потом она стала смотреть на небо, усыпанное миллиардами мерцающих холодных звезд, и думать о сегодняшней странной переписке. О том, что надо бы поменять все электронные адреса, проштудировать социальные сети, заблокировать всех подозрительных, а заодно сменить номера телефонов, и тем самым избавится от всех, кто случайно завладел ее контактами, или просто перестал входить в круг ее общения.  Заодно она подумала и о том, что ей надоел этот скользкий и подлый агент Дима, от которого нет совершенно никакого толка, и о том, что надо ей самой всё брать в свои руки лишь иногда нанимая нужных ей людей, для каких-нибудь второстепенных поручений. Неожиданно, давно погасшая стеклянная голова уличного фонаря, трижды мигнула и зажгла свой яркий приятный желтый свет, В одно мгновение осветивший всё вокруг себя и до смерти напугав сидевшего по близости от него соседского кота, который выгнув дугой спину тотчас с шипением бросился наутёк в сторону ближайшего подъезда и исчез в его лабиринтах. Затем, фонарь моментально погас, и вновь включился, и снова, но уже окончательно, погас.

Только слабый рассеянный свет из окон ещё работавшего на углу бара, со странным названием «Остров Беринга», уверенно лежал ровным и мягким, подрагивающим шелковистым ковром на мощёном камнем тротуаре, оставляя некоторую уверенность, спешащим домой прохожим на то, что они не встанут в какую ни, будь вдруг возникшую отвратительную бяку и не испачкают свою добротную обувь, в непонятно откуда возникшая, в грязной луже.

Но недавняя переписка не давало ей покоя: «А, интересно, он ещё там. Этот? Кто он такой? Откуда взялся на мою голову? Что хочет? Нет, ну ясно чего хочет, что тут гадать-то». И поглощённая этим своим внутренним рассуждением она, подошла к своему рабочему письменному столу и кончиком указательного пальца легонько приподняла крышку золотистого Мас и зафиксировала её в вертикальном положении. Система тут же зашумела, закрутилась и запустилась. Подул легкий теплый ветерок вентилятора и на экране высветилась переписка с последней его фразой:

«Ты куда пропала?»

Поставив полупустой стакан на край стола, она нависла над клавиатурой и зачем-то написала: «Я здесь! А что? Потерял?».

«Да! Это хорошо, что ты здесь, а то я заволновался, думал ты больше не ответишь.»

«Вот ответила. И что дальше? И всё же, почему мы на «ты», ведь это же неприлично?», – написала она и сделав маленький приятный глоток из бокала, поставила разочарованный смайлик и подумала: «О, боже, что за чушь я тут несу. «Неприлично», он и слова-то такого, наверное, не знает.»

«Мы знакомы, да и, впрочем, знакомы давно. Даже очень давно. Ну если ты хочешь «вы», то пусть будет «вы», – ответил он.

Она присела на край стула, расправила, как ей показалось, сбившиеся на груди серебристые шёлковые отвороты своего необычайно теплого кашемирового халата и глядя на написанные им строчки произнесла вслух: