Привет!

Он же, мой Андрюша, после моего отъезда, совсем пропадёт из виду. На все мои письма, не напишет ни одной строчки ответа. По каким-то обрывкам сведений от моей мамы, я узнаю, что он окажется на какой-то бесконечно долгой и непонятной мне войне, будет ранен, пройдёт страшный плен.  А потом неожиданно приехав домой, пробудет там некоторое время, и уедет в неизвестном никому направлении, и только денежные переводы родителям будут говорить о том, что он жив и у него может быть все в порядке. Так ли это на самом деле, совершенно не известно.

И вдруг в её голове, что-то быстро запульсировало, задвигалось, и превратилось в плотный огненный шар, резкой болью надавивший изнутри на глаза. Слезы ручьями хлынули и потекли горячими извилистыми дорожками по щекам. Она поняла: «Это Андрей, мой Андрюша, мой милый, добрый, любимый, я поняла, что это он, я точно знаю, что это он».

Рыдая, в возбуждённом состоянии от своей догадки она подошла к столу, села на край стула, легонько тронула клавиатуру и написала: «Здравствуй мой дорогой, как долго я тебя ждала, как долго я тебя ждала, милый мой, где ты был все это время? Мне без тебя плохо, мне всю жизнь без тебя плохо. Андрей?! Напиши мне. Андрей, Андрюша?!»

Ответа не было не через минуту, не через час. Почти успокоившись, она, не шевелясь сидела и смотрела на экран, изредка вытирая своим маленьким кулачком скатывающиеся слёзы и думала об Андрее. Думала о том каким он мог стать за это время, о себе, о том, как ей было бы с ним хорошо, как бы она посвятила всё себя ему и как бы у них родились дети, очень красивые дети, много красивых детей, и они были бы счастливы. И эти мысли расстроили её настолько, что ей ещё сильнее захотелось плакать. Слёзы, появляясь на её глазах, прозрачными тоненькими ручейками не переставая катились по её прекрасному грустному лицу, повисали маленькими грушеобразными капельками на кончике носа, и словно с трамплина, скатывались на упругие маленькие детские губки, обжигая едкой солёной горечью язык. Собравшись в одну большую тяжёлую каплю на подбородке, беспомощно срывались словно в пропасть вниз, беззвучно ударяясь о край стола, становясь одной большой водяной кляксой. Время шло. Когда экран Мас начинал темнеть, она трогала клавиатуру, и он как бы очнувшись говорил ей: «я не сплю, я на месте, я жду», потом опять темнел и она опять проводила по клавиатуре, он опять говорил ей: «я не сплю, я на месте, я жду», но ответа всё не было. Закрыв крышку ноутбука, она встала, подошла к кровати и не снимая халата легла, с головой забравшись под одеяло, поджала в коленях ноги и сразу же провалилась в глубокий сон.

Ночью ей снился Андрей, как она случайно столкнулась с ним на улице, возле какого-то книжного издательства, и как он первым с ней заговорил: «Здравствуй, это я!». И как он её обнял, взял нежно за плечи, и поцеловал своими мягкими теплыми губами её губы, и как ей безумно захотелось с ним близости, нежной и трогательной, как в юности. И как он привёл её в свой номер в Lotto и там было всё, всё что копилось долгие годы: и страсть, и безумство, и нежность и бесконечные признания в любви. А потом они куда-то шли, где-то пили холодное золотистое шампанское, и он ей рассказывал историю своей жизни, а она ему своей, и им было весело, хорошо и немного грустно.

Проснувшись, она поняла, что ей непременно нужно попасть в тот бар, что на углу соседнего дома, и ей надо хорошо выглядеть, и обворожительно вкусно пахнуть. Там в этом баре её ждет начало новой жизни, это то место, в котором её ждёт потерянное счастье. Быстро приняв освежающий душ, она надела дорогое тонкое бельё, любимое белое шёлковое платье, повесила на свою красивую тонкую шею белоснежного нитку маминого жемчуга, и надела безупречно белые матового цвета туфли. Подойдя к зеркалу и взглянув в него, она была поражена, на неё внимательно смотрела прекрасная молодая женщина и этой женщиной была она сама. С телефоном в руке она по ступенькам спустилась к выходу, вышла из подъезда, и перешла на противоположную сторону улицы, подошла к бару и зашла внутрь. В баре еле уловимо звучал Charlie Parker – Summertime, она сразу его узнала, «кто ещё может так нежно и сентиментально красивою играть на саксофоне, как не он » , – подумала она и пропела несколько знакомых ей нот«папааа-па-па-па-па-па-пааа… » Выбрав место у окна, она заказала большую чашку капучино и стала ждать, как ей казалось, удивительного волшебства.

Посетителей было мало и основная их часть, наспех выпив эспрессо тут же выскакивала за дверь и исчезала в разных, понятных только им направлениях.

Наконец, принесли капучино. Она, чтобы не обжечься, сделала пробный крошечный глоток, затем придвинула к себе ближе телефон и открыла Телеграмм. Под грустной собачкой висело сообщение: «Доброе утро, Таня, это я, Андрей». Не веря своим глазам, она несколько раз судорожно перечитала его и едва сдерживая эмоции написала: «Здравствуй, Андрюша, здравствуй мой дорогой, здравствуй мой любимый! Ты где сейчас, скажи мне ты где?»

«Я здесь!», – ответил Андрей