Привет, Америка!

– Предупреждение индейцам. Странные людишки, убогие и глуповатые; тем не менее они остались в стране, когда все другие уехали. Они помогли мне, когда я пересекал континент, так что я не хочу причинять им вред. И все же надо остановить эпидемию, пока она не добралась до Скалистых гор. Уэйн, необходимо активировать ракеты «Минитмен», их целая куча в стартовых шахтах в Неваде. Твои друзья с этим справились бы, они разбираются…

Я слушал Мэнсона под равномерный стук дождя по темным листьям. Я понимал, что пытаюсь оправдать свои сомнения и что Мэнсон намеренно выставляет напоказ свои истинные мотивы, желая меня проверить. Эпидемия? Мутировавшие патогены – пускай, но… По-видимому, Мэнсон хотел установить санитарный кордон из радиоактивных городов, протянувшихся от Великих озер до Мексиканского залива, чтобы остановить распространение вируса. В духе линии Мажино на границе Франции и Германии, которая скорее имела значение психологического барьера, а не физического укрепления. И что насчет незащищенного тихоокеанского фланга? По такой логике все побережье от Малибу до Ньюпорт-Бич должно быть усеяно блокгаузами и опорными пунктами, чтобы защитить городок Марина-дель-Рей до последнего антиквара и торговца недвижимостью.

– Если бы ты только замолвил словечко, Уэйн. Макнэр и профессор Саммерс тебя послушают. – Мэнсон смотрел на меня, и в его глазах отражались вспышки молнии. – Мощность «Титанов» и «Минетменов» – пятьсот килотонн, и они дальнобойные. Нью-Йорк, Париж, Москва…

– И не только, сэр. – Я замялся, вспомнив разговор с Орловским в Белом доме. – Господин президент, мы можем уничтожить Берингову дамбу и развернуть Арктическое течение. Миссисипи вновь вернется в свое русло, и в Америке вырастет столько пшеницы, что мы накормим весь мир. Нам будет что предложить людям.

На лице Мэнсона засияла безумная улыбка.

– А ты азартный человек, Уэйн, – с настоящей гордостью сказал он. – И ты в самом подходящем для этого месте.

* * *

25 ноября. Малибу

Странная ночка. Поверил ли я самому себе, когда предлагал Мэнсону разрушить дамбу Беринговых проливов? Или его одержимость заразила и меня? Что интересно, идея не так уж плоха – ведь именно эта дамба управляет климатом целого континента, искусственно поддерживая разделение Штатов на пустыню и джунгли. Образец эксплуатации, искажения «естественной» Америки, жестокого и своекорыстного, как сюжеты Голливуда и комиксов «Марвел», к которым так неодобрительно относится Пако.

Когда ливень переместился в сторону калифорнийского побережья, я ушел к себе. Мэнсон меня сильно впечатлил. Несмотря на все его странности, в нем жив дух прежних янки. Он хочет, чтобы Америка стала великой, а президентство – лишь вишенка на торте. С другой стороны, его навязчивые мысли… они, мягко говоря, тревожат. Тела других людей явно вызывают у Мэнсона отвращение, как и собственная плоть – этим он похож на Никсона. Пако и ребята считают его погруженным в себя чудаком, однако именно такими были Хьюз и Генри Форд. Над Мэнсоном довлеет гений Хьюза – и кого-то еще, пока мной неопознанного.

Я заснул в мыслях о Мэнсоне, а в восемь утра меня разбудил невероятный шум. Пако разогревал вертолеты на стоянке, из интеркома доносилась подростковая болтовня. Патрульная группа из трех мексиканских парнишек подъехала в красном «бьюике» с откидным верхом. Когда я вышел в холл, Мэнсон уже садился в «Си-кинг». Пако велел мне остаться – завтра заберут на машине. Видимо, они отправились на какое-то тайное задание, в их криках я пару раз услышал слово «Эдвардс» – похоже, речь шла об авиабазе в пустыне Мохаве. Мэнсон не обращал на меня внимания, и я попытался залезть в кабину вертолета, однако Пако захлопнул дверь, прижав мои пальцы, и заорал:

– Еще один корабль с экспедицией! Прибыл вчера в Майами!

Затем они умчали и пронеслись над Голливудскими холмами, растрепывая навес из джунглей.

В обезлюдевшем отеле я почувствовал себя глупым и бессильным. Значит, прибыла следующая экспедиция. Хотя до Европы четыре с половиной тысячи километров, я был уверен, что они вот-вот появятся в Лас-Вегасе, а я еще не успел ничего организовать. В номере Мэнсона мерцали залитые солнечным светом экраны. Я опустил жалюзи и три часа смотрел на то, как радары аэропорта сканируют небо над городом в ожидании налета.

Атаки не произошло, так что я успокоился и пошел на стоянку. На подъездной дорожке стоял красный «бьюик» с откидным верхом, на заднем сиденье устроилось семейство шумных павианов, смахивающих на туристов из глубинки. Когда я приблизился, они начали махать и свистеть, будто призывая меня сесть за руль и покатать их по Лос-Анджелесу. Тогда я нажал на клаксон, и обезьяны разбежались.