Привет, Америка!

Полковник в полевой форме и бронежилете – видимо, глава экспедиции из Финикса – вышел из самолета и приветствовал свое пестрое войско. Окруженный бородатыми офицерами и Разведенками в белых костюмах, он посмотрел на разбитые фасады «Золотого самородка» и «Подковы», а затем перевел спокойный взгляд в небо, на лазерную фигуру всеми забытого психопата и на боевые вертолеты на крышах отелей, смахивающие на рекламный стенд. Полковник еще ни слова не сказал своим подчиненным, а Уэйн уже узнал обветренное лицо и настороженный взгляд под козырьком.

Штайнер!

Значит, капитан «Аполлона» не погиб в пустыне у Додж-сити. Уэйн помнил, как Штайнер шел прочь от кладбища Бут-Хилл за таинственными километровыми героями, манившими его на запад, где среди раскаленных песков поджидала смерть. Штайнер с улыбкой посмотрел на разоренный центр Вегаса, и Уэйн вдруг ощутил прилив враждебности – той самой, что некогда заставила его возглавить экспедицию «Аполлона». Если бы Штайнер только знал, чего достигли Уэйн и Мэнсон, вернувшие жизнь в необитаемые джунгли Невады, если бы он знал, что Уэйна назначили вице-президентом. Может, удастся использовать свой авторитет и спасти хотя бы то, что осталось, заключив перемирие с захватчиками?

– Уэйн, мальчик мой… – Мэнсон смотрел на него бесстрастным взглядом. – Думаю, настал час последнего удара.

– Господин президент, все шесть ракет уже сыграли, – ответил Уэйн, показывая на мониторы с опустевшими установками.

Ухмыляясь, Мэнсон махнул рукой куда-то себе за спину. Он почесывал бледную кожу, и названия городов превращались в рубцы на теле. На мгновение Мэнсон стал похож на ацтекского священника, готового разорвать себя самого на части.

– Осталась еще одна, Уэйн, самая крупная. «Титан», ставлю все на него.

Уэйн покачал головой, глядя на экран за Мэнсоном. «Титан» покоился в транспортере. Эта огромная межконтинентальная баллистическая ракета с боеголовкой в пятьсот килотонн, этот бескрылый монстр разительно отличался от ракет с воздушно-реактивным двигателем и мог покинуть стратосферу, а потом упасть вниз и сровнять город с землей – и все это за три минуты после запуска. Уэйн держал в руке шарик, ощущая на себе любопытный взгляд Мэнсона. Над похотливым влажным ртом мелькали настороженные глаза. Совершая смертельный оборот, рулетка отражала светящиеся названия городов на стены Военного зала. Хоть бы выпал Сан-Франциско, давно лежащий в руинах, как Ур, родина Авраама, разрушенный бесконечными землетрясениями гневного разлома Сан-Андреас.

Зеро.

Шарик безопасно крутился в пустой ячейке. Здесь не было никакого города!

Уэйн с облегчением вздохнул.

– Тут ничего нет, господин президент, никакого…

Мэнсон радостно засмеялся с видом фокусника, который провел малыша.

– На зеро поставлен дом, Уэйн.

Защелкали сервосистемы и реле, загудел резервный генератор. Пальцы Мэнсона уже были на пульте управления. Из «Титана» в районе заправочного разъема вырвалось облачко пара. Транспортер поднялся, направляя гигантскую ракету вертикально вверх, как будто она целилась в…

– Дом? Какой именно, сэр? Белый дом?

Мэнсон снова рассмеялся.

– В некотором смысле. Этот дом, Уэйн. Лас-Вегас. Казино всегда выигрывает.

Мэнсон отъехал на кресле от стола, словно игра была окончена. Он осмотрел Военный зал, глянул на мониторы с изображением из центра города – солдаты фотографировали друг друга на фоне «Золотого самородка», молодые ополченцы скакали по танкам и джипам, Штайнер, окруженный Разведенками в белых костюмах, больше интересовался психопатом, шагающим по небу. По влажной дорожке из мертвых птиц к нему подбежала светловолосая женщина в лабораторном халате. Мэнсон откинулся назад, впервые за все время выглядя умиротворенным, его припухшее лицо расслабилось. Он наблюдал за весельем своих гостей, как уставший хозяин курорта.

Уэйн слышал лишь, как пыхтят сервосистемы, обрабатывая последовательность инструкций. Пар клубами вырывался из «Титана» на пусковой установке. Отсеки очищались и продувались, топливные зажимы были готовы пустить жидкий кислород и керосин в голодное брюхо ракеты. Измерительные рукоятки выдвинулись из корпуса установки и закрепили носовой конус, электрические элементы соединились с прерывателями контактов системы наведения под боеголовкой, затем поток закодированного напряжения переключил первичную цепь ядерной бомбы, устанавливая ее на воздушный удар в трех сотнях метров над центром Лас-Вегаса, где под крылом самолета обнимались Штайнер и Анна Саммерс.

Уязвленный таким выражением теплых чувств, Уэйн выхватил шарик, надменно лежащий в ячейке зеро.

– Господин Мэнсон! Все подстроено! Сент-Луис…

– Уэйн, я был уверен, что ты в курсе. Мы с тобой умудренные опытом люди – люди нового мира…