Привет эпохе

– Понимаете, мы тут сейчас отмечаем день рождения в очень узком семейном кругу, заранее договорились с соратниками, что посторонних не будет, – Жириновский замялся, умолк на несколько секунд, потом решительно сказал. – Вечером у меня банкет в ресторане «Будапешт», я распоряжусь, вам привезут приглашение. Вы в какой гостинице остановились?

Вскоре зазвонил телефон. Предельно вежливый голос сообщил, что пригласительного билета не понадобится, моя фамилия включена в узкий список гостей, которых Владимир Вольфович пригласил лично. Мне лишь надо подъехать к ресторану «Будапешт», наличие паспорта обязательно.

В назначенное время я уже входил в ресторан под завистливые взгляды своих коллег из израильского телевидения, которые вынуждены были отступить, когда им объяснили, что эксклюзивное право съемок на банкете Жириновского выкупила на корню телекомпания CNN.

Меня провели к юбиляру, он выслушал мои поздравления, на просьбу уделить хоть несколько минут для беседы, благосклонно кивнул, заметив: «Понятно, не сейчас, попозже. Вам сообщат».

Банкет набирал обороты, Уже плясал на сцене, расчетливо сбросив пиджак на руки помощнику, Жириновский, ревели, как слоны, свое традиционное «Любо!» казаки, охотно фотографировались со всеми желающими длинноногие юные красавицы, накачивались специально изготовленной водкой «Жириновка» партийные массы. Прошло уже часа четыре и я решил, что обо мне попросту забыли в угаре веселья. Несколько предпринятых попыток самому протолкнуться к имениннику закончились неудачей – охрана была бдительной и непреклонной. Я уж было решил покинуть это шумное сборище, но интуиция подсказывала – жди. И мое терпение было вознаграждено. Кто-то легонько тронул меня за плечо: «Идемте быстрее, Владимир Вольфович ждет вас. Только имейте в виду – всего несколько минут».

Жириновский стоял в кольце плотного окружения, вокруг грохотала музыка и я с досадой подумал, что на диктофон ничего записать не удастся. Но едва, мы заговорили, в зале волшебным образом воцарилась тишина. Жириновский был деловит, собран, фразы формулировал четко, я с удивлением отметил, что либо на него хмель не действует, либо он не пил вовсе.

В баре «Метрополя», ожидавшие, как выяснилось, именно моего появления, израильские коллеги, встретили меня чуть ли не овациями и потребовали подробностей. Но какой же репортер поделится с таким трудом добытой информацией? Я ссылался на усталость, рассказывал о каких-то ничего не значащий деталях. Потом под предлогом, что нужно срочно расшифровать диктофонную запись интервью, улизнул в номер. И все коллеги меня, хотя и своеобразно, но все же опередили. Мое интервью вышло в Израиле лишь через день, а уже на следующий день все крупнейшие газеты страны опубликовали на своих первых полосах практически один и тот же заголовок: «Израильский журналист на дне рождения у Жириновского». Словно, я в клетке со львом побывал.

НА ЯЗЫКЕ РОДНЫХ ОСИН

Все официальные делегации, приезжающие в Израиль, непременно посещают в Иерусалиме музей Катастрофы еврейского народа «Яд ваш ем». Собственно говоря, это музей-парк и территория его огромна. Поэтому для официальных лиц, в зависимости от плотности программы их пребывания, экскурсии делают либо полные, либо «усеченные». Но при любых обстоятельствах обязательно в программу посещений входит так называемый детский зал музея. Это совершенно необычное место, где любой нормальный человек не может не испытать сильнейшего эмоционального напряжения.

На самом деле в детском зале нет ничего, казалось бы, особенного. Да и самого зала как такового никто не видел – он полностью затемнен. И когда после яркого солнечного света попадаешь в зал, то сразу тонешь в этой густой темноте. Потом начинаешь различать какое-то мерцание. Поднимаешься по лестнице и оказываешься на довольно большой высоте. А внизу – свечи, море свечей. Каждая свеча зажжена в память о погибшем в годы Второй мировой войны еврейском ребенке. В зале полнейшая тишина и только монотонный голос диктора произносит детские имена, имена погибших…