Привет, это я (СИ)

Если ты посмотришь так на кого-нибудь ещё, это будет его последнее воспоминание.

Только на меня. На меня. Не дай мне шанса оторвать от тебя взгляд. Держи и не отпускай.

Да, Драко пришлось попотеть, чтобы узнать из какого произведения Гермиона цитировала строчки в тот вечер в Мэноре. Хотя он мог справиться с этим за пару минут, заявившись в любой магловский магазин и прочитав это стихотворение в слух. Любой ребёнок подсказал бы ему, что это «Ромео и Джульетта», но Малфои ведь никогда не ищут лёгких путей, правда?

— Тогда нужно было сказать, что ты не согласен с Лоренцо, а не с Шекспиром, это ведь его слова, — она сделала маленький шаг и её сияющее платье коснулось его ног. Солнце приблизилось, обжигая. — Твоё предыдущее высказывание не совсем корректно. А брат Лоренцо мой любимый персонаж в этой истории, кстати.

Мой любимый. Нет, нет, не надо так стучать, глупый орган. Тише. Успокойся и замолкни.

— Он же двигает сюжет, — неожиданно завёлся Драко и даже не заметил, как взял её за руку и мягко устроил узкую ладонь на своём предплечье. Это было правильно. Чертовски хорошо. Аритмия грозила вызвать сердечный приступ раньше положенного срока, но наплевать. Этот до крови жадный насос давно уже не принадлежал ему. Малфою казалось, что, если он не сделает этого, то не сможет больше стоять на ногах. — Без этого беспечного монаха наши несчастные влюблённые ни за что бы не решились на свадьбу. (да что ты?) Но, на мой взгляд, они сами сделали из него привратника своих отношений и слишком доверились собственным страстям.

Не надоело нести чепуху, Драко? Обвиняешь отчаянных влюблённых, а сам тянешься за фиалом с ядом, улыбаясь и предвкушая? Кто же здесь главный лицемер?

— «Природа слабодушна и рыдает, но разум твёрд и разум побеждает», — кисло цитировала она, нисколько не смутившись откровенной наглости Малфоя. Гермиона только лишь сильнее приблизилась к нему, почти прижимаясь к боку.

Да. Поближе. Будь ближе. Пожалуйста. Ты же должна чувствовать. Должна знать, как мне это сейчас нужно. Как всё болит и ворочается от невозможности прикоснуться.

Он задрожал.

— Мне нравится, как ты это говоришь, — сказал Драко и медленно повёл её сквозь толпу в центр зала.

К чёрту Шекспира.

Все пялились. Нет, не так. Все выкатывали глаза и роняли их на пол к той кучке с выпавшими челюстями. Но Драко было наплевать. Господи, впервые в жизни наплевать. Насрать на всех и даже на себя самого.

Это нечто разливалось свинцом по телу, утяжеляя шаги. Он чувствовал какое-то нездоровое удовольствие оттого, что стал единственным, кому она позволила взять себя за руку и увести. Настырные гости то и дело пытались остановить парочку и заговорить с кем-нибудь из них. Некоторые даже неприлично кричали через весь зал, расталкивая гостей локтями и пробираясь поближе. Конечно, этим «некоторым» был не кто иной, как рыжий Уизел.

Стоило ему немного приблизиться, как его праведный пыл поумерился, а бледно-голубые глаза стали совсем тусклыми и обесцветились.

Выкуси, спортсмен. И кыш отсюда. Дай взрослым поговорить.

Драко чуть не показал гриффиндурку язык, вовремя его прикусив. Он просто на глазах превращался в глупого мальчишку, готового броситься с кулаками на любого, кто посмеет положить глаз на любимую игрушку.

Конечно, она не была игрушкой. Она была чем-то очень важным. Чем-то настолько трогательным и невинным, что в кончиках пальцев покалывало от удовольствия просто быть рядом здесь и сейчас. Просто смотреть. Просто слышать. Просто жить с ней в одном городе. И… чёрт, этого ведь никогда не будет достаточно. Только не для него и только не с ней.

Её никогда не было достаточно.

Драко дрожащей рукой обвил тонкую талию, когда они остановились друг напротив друга. Гермиона не просто поддалась, позволив себя обнять, она почти вцепилась в его плечи, сминая плотную ткань смокинга. Тёмные глаза стекленели и жили какой-то своей жизнью, буквально впитывая в себя его лицо. Малфой с радостью в них растворился. Отдался. Он почти чувствовал между пальцами их горячий и густой омут, который так хотелось смять между ладоней и отдать ему всего себя.

Всё было так просто. Мерлин, так просто, а он потерял столько лет без неё. Столько лет бесцветного существования за сотни миль от собственного сердца. Он оставил его ей. Оставил тогда в библиотеке. Бросил в маленькие ладошки по собственной глупости и уже не собирался забирать обратно. Ему с ней было лучше. Надёжнее. Она хорошо о нём позаботилась.

В отличие от него.

И она хорошо танцевала. Двигалась и даже не моргала. Она так пристально смотрела, что Драко просто подчинился этому взгляду, наклонившись к хрупкому плечу. Он едва коснулся чуть загоревшей кожи губами, вдыхая терпкий запах духов, солнца и табака. Ему нравилось. Чертовски нравилось смотреть, как она курит. Как зажимает между тонких пальцев косяк и выпускает едкий дым через нос и закусывает нижнюю губу. Сколько раз он представлял её обнажённую и курящую на своей собственной кровати? Смеющуюся и тянущую к нему свои руки. Этим наваждениям не было счёта.