Привет, я люблю тебя

– Детка, ты выглядишь изнуренной. Если для тебя это такое большое неудобство, мы могли бы взять из аэропорта такси. Не было надобности встречать нас.

Я с трудом удерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Как будто она не орала бы на меня, если бы я не нянчилась с нею двадцать четыре часа в сутки! Но я стараюсь вести себя достойно и поэтому никак не комментирую ее слова.

– Я помогу вам с багажом.

Я забираю у мамы чемодан и веду их туда, где нас ждет водитель. Он загружает вещи в багажник, мы садимся в салон и уезжаем.

– Ну, а теперь расскажи мне о школе, – говорит Джейн. Возбуждение и радость бьют из нее ключом. – И о Сеуле. Черт, просто не верится, что ты попала туда раньше меня!

– Да, ты так и не рассказала нам о… поездке, – говорит мама сдавленным голосом. Она вежливо улыбается мне, но я-то давно ее знаю и вижу: внутри она так и кипит от гнева.

Я заставляю себя рассмеяться. Я очень надеюсь, что в смех не просочится та тревога, что я сейчас чувствую.

– Ой, зачем донимать вас скучными подробностями – вы же только что пересекли полмира. Поговорим обо всем, когда вы выспитесь.

Поездка до гостиницы оказывается мучительно долгой, хотя Джейн своей болтовней периодически разряжает напряжение. Я впервые радуюсь ее абсолютному неумению молчать.

Водитель высаживает нас перед гостиницей, и я прошу его подождать меня. Мы вкатываем чемоданы в вестибюль. Мама быстро окидывает его оценивающим взглядом и морщится. А ведь это самый дорогой отель в Инчхоне!

Я провожаю их до номера и даю слово, что утром приеду за ними. На обратном пути в моей голове такой сумбур, что я даже не пытаюсь разобраться в своих мыслях.

У меня дико стучит сердце, я вся обливаюсь потом. Мне хочется спокойствия, которое было в моей жизни столько долгих месяцев, но затерялось в вихре совершенно ненужных мне эмоций.

Дрожащими пальцами я нащупываю в сумке телефон, роюсь в контактах и нахожу номер Джейсона. Мой палец замирает над экраном, я все смотрю и смотрю на номер.

Я могу позвонить ему, и он ответит. Он придет ко мне, если я попрошу. Мы посмотрим фильм или просто поболтаем. Но тогда он обязательно поймет, что что-то не так, что я совсем не такая сильная, какой хочу казаться. А я не могу допустить, чтобы он увидел меня такой. Я не могу допустить, чтобы он – или вообще кто- то – узнал, насколько исковеркана я изнутри.

– У меня все получится, – шепчу я себе. – У меня все получится.

Я не знаю, что должно получиться, но эта мантра успокаивает меня. Я со вздохом прижимаюсь лбом к стеклу и наблюдаю, как мимо проносятся огни города.

Когда машина останавливается перед школой, я обнаруживаю, что мои глаза полны слез.

Глава двадцать третья

На следующее утро я просыпаюсь с пульсирующей головной болью. Такое впечатление, будто меня били кувалдой. Однако я пересиливаю себя и вылезаю из кровати.

Так как мама близнецов приезжает только завтра, Софи помогает мне опекать маму и Джейн на Родительском дне, причем делает она это даже несмотря на то, что мама разговаривает с ней как с младенцем.

– Я не хочу смущать бедняжку английской речью, – говорит она, причем в присутствии Софи.

Однако моя соседка сохраняет свой обычный энтузиазм, они с Джейн быстро находят общий язык на почве любви к фиолетовому цвету и какой-то к-поповской группе, о которой я никогда не слышала. Я же вынуждена весь день выслушивать снисходительные замечания мамы о школе, еде и культуре. Когда мы с Софи отвозим их в гостиницу и возвращаемся к себе, я готова взорваться.

Я со стоном падаю на свою кровать и с головой накрываюсь покрывалом.

– Ты в порядке? – спрашивает Софи.

Я выглядываю из-под своего укрытия и наблюдаю, как Софи заплетает волосы в две косички. Она видит мое отражение в зеркале.

– Кажется, я умираю.

– В чем дело? У тебя болит живот? – Она отступает на несколько шагов, словно опасается, что то, что снедает меня под покрывалом, перекинется на нее.

– Мигрень.

На ее лице появляется подобие сочувствия.

– Ах, сожалею! Наверное, ты слишком долго пробыла на солнце.

– Скорее, я слишком долго пробыла с мамой, – бормочу я.

Софи хмурится и поворачивается ко мне.

– Иногда переживания провоцируют болезнь, а ты сильно переживала из-за предстоящего приезда мамы.

– Ты считаешь, я довела себя до стресса и тем самым организовала себе мигрень?

Она пожимает плечами.

– Такое вполне возможно.

Да, возможно, но мне не хочется с ней соглашаться.

– Ну, ты не знаешь Злую ведьму Юга так, как я. Сегодня ты видела лишь некоторые злобные проделки. Умножь это на миллион. Может, если бы она была твоей мамой, ты бы тоже испереживалась до болезни.

Софи брызгает на себя духами и надевает босоножки на высоких каблуках. Я спрашиваю:

– Ты куда?

– Мы с Тэ Хва едем в Сеул, хотим походить по магазинам, мне нужно платье к выпуску.

– Но ты же все равно поверх платья наденешь мантию.

– Я же не целый день буду в ней ходить! К тому же я буду знать, что у меня под мантией, и если это нечто некрасивое, я сама буду чувствовать себя некрасивой, не важно, видит кто-то это или нет.