Привет, Яга!

«Мышка бежала, хвостом вернула,

Яичко приломала.

Об этом яичке дед стал плакать,

Бабка рыдать,

Вереи — хохотать,

Курицы летать,

Ворота скрипеть,

Сор под порогом закурился,

Двери побутусились, тын рассыпался,

Верх на избе зашатался…»

Кто еще раз произнесет слово «бред», будет экзамен мне долго сдавать!

К вашему сведению, господа студенты, это фрагмент полного текста «Курочки Рябы», и, как видите, в нем описывается череда бедствий, приводящая к разрушению мира в результате незначительного события.

Это позволяет нам вспомнить, что яйцо в мифологии многих народов связано с моделью космоса…

Вторая часть Двоедушника таращилась на меня с другой стороны стола. Видя, что отвечать на приветствие я не собираюсь, он поднялся. Из моего рта донеслось жалобное «Пик», когда рука гостя начала ощупывать границу ловушки. Судорожные пальцы все пытались протянуться ко мне, но не могли. Темная сущность хмыкнула и наклонилась к Яну Борисовичу. Неужели убьет? Однако он лишь поправил седую голову, запрокинувшуюся под неестественным углом. Небрежно, мимоходом, но заботливо. Так же естественно, как уставшая мать поправляет подушку ребенку. Воздух, который начал уже обжигать, наконец выдохнулся у меня из легких. Кажется, человеческой половинке страшного существа ничего пока не грозит.

«Они же одно целое!» — сообразила я. Даже с ненавистью к своему сиамскому близнецу, злобный брат не будет его убивать, иначе умрет сам. На секунду подумалось, что это дает мне возможность взять мирного пожилого препода в заложники и шантажировать его страшную половинку, но сама мысль показалась отвратительной.

— Ну вот, ты меня поймала, — произнес наконец Двоедушник. Он уже опять сидел за столом и пялился прямо в глаза. — Что теперь будем делать?

Это был страшный вопрос. Чего теперь делать с пленником, я не представляла. Моих планов едва хватало на тихого и мирного Яна Борисовича. Вряд ли он бы сильно обиделся на «допрос». После можно было просто выпустить его. Но теперь у меня в клетке из прутиков сидел настоящий зверь. И спрашивал, что дальше.

— Нам надо просто поговорить. — Спокойный голос, уверенные жесты, немного откинуться на стуле — да я просто супер!

Монстр оценил мои старания. Он наклонился над водным зеркалом и глубоко, с наслаждением, втянул влажный воздух.

— Поговорить — это прекрасно. Давай! О чем будем болтать? О жизни, может?

Мне показалось на секунду, будто здесь происходит экзамен, но вместо доброго профессора в аудитории вдруг оказался другой, злой, и он требовал не ответы, а вопросы. Срочно надо было придумать правильный… или просто потянуть время.

— А почему вы не прозрачный? Вы же вроде… дух?

Да уж, это я постаралась! Двоедушник не стал смеяться, хотя лучше бы просто расхохотался.

— А почему ты не занимаешься тем, чем должна? Училась бы, получала свои двойки, гонялась бы за прыщавыми мальчишками, выскочила бы замуж, родила бы сопливых оглоедов, растолстела бы и к сорока годам стала завкафедрой своего вшивого вуза, мучила бы студентов на экзамене… Что ты тут делаешь, девочка? И, обрати внимание, я сейчас был с тобой просто уникально честен! — он демонстративно еще раз вдохнул пары живой воды.

Тупой вопрос — тупой ответ, так у нас всегда говорили. Злость поднялась из глубин и прояснила голову. Злость убила страх. Злость расставила все по местам.

— Я спросила, почему ты не прозрачный. Будь любезен, отвечай на вопрос!

Гость смотрел на меня, не мигая. Примерялся, прикидывал. Прикидывался? Наконец ответил.

— Потому что я — материальное отражение, ты же сама меня вытянула, — он обвел артистичными руками границу водного зеркала перед собой. — Отражение ведь тоже не прозрачно, зато гляди, прикол, — Двоедушник сграбастал сам себя за ворот, — застежка на другую сторону, часы на правой руке, мозг, вероятно, тоже наоборот. Левая половина — правая. Слыхала про такое? Я, наверное, теперь мыслю креативнее, чем все вы, вместе взятые. У меня в башке все тоже как в зеркале. Правое-левое, черное-белое… думаешь, это весело — быть всего лишь отражением?

— Думаю, что ты должен мне все рассказать.

А вот теперь он откровенно рассмеялся:

— Такое возможно? «Все», знаешь ли, слишком много. Будем начинать с таблицы умножения или с алфавита? У тебя сколько сотен лет в запасе?

— Ты будешь отвечать?

— А ты будешь задавать правильные вопросы?