Привет из детства. Вернуться в прошлое, чтобы стать счастливым в настоящем

Если родители ведут себя неадекватно или если их поведение хотя бы просто ощутимо отличается от привычного, это повод показать их психиатру.

Это не характер, это – возраст!

Я как старая пальма на вокзале – никому не нужна, а выбросить жалко.

ФАИНА РАНЕВСКАЯ

У популярной жалобы «отец и/или мать в последнее время стали совсем невыносимыми» есть достаточно простое объяснение. С возрастом характер у многих людей действительно портится: сказываются проблемы со здоровьем, чувство одиночества и ненужности, ощущение пустоты. Гормональный фон тоже меняется – поэтому, кстати, на Западе многие терапевты назначают своим возрастным пациентам антидепрессанты. У нас же, когда речь заходит о возрастной депрессии, люди первым делом думают, что разговор пойдет о подростках. Но и в пенсионном возрасте такого рода заболевания развиваются довольно часто. Во-первых, из-за телесных изменений и ухудшения здоровья. А во-вторых, из-за того, что неработающие пенсионеры чаще страдают от изолированности. Оно и понятно: работа предполагает общение, социализацию, а при выходе на пенсию человек часто этого лишается.

Поэтому, если родители ведут себя неадекватно, невменяемо или если их поведение хотя бы просто ощутимо отличается от привычного, это повод показать их психиатру: возможно, дело даже не в депрессии, а в деменции, болезни Альцгеймера или Паркинсона и так далее.

Случаи патологий мы с вами разбирать не будем – я все-таки психолог, а не врач, – а вот об условной норме поговорим. Что вам надо знать о пожилых родителях с явными нарушениями психики: обижаться на них не стоит, пытаться их поменять разговорами и уговорами – тоже. Ваша задача – пригласить специалиста, геронтолога или психиатра. Он подскажет, что делать, какую схему лечения применять, чтобы замедлить развитие болезни и вернуть вашего близкого в адекватное состояние – если это, конечно, вообще возможно.

Расскажу вам такую историю – мне кажется, довольно показательную. Когда мне было лет 30, я получал в Израиле в дополнение к основному психологическому образованию еще одну специальность – семейное право. И как-то раз ко мне пришла женщина, ей тогда было 64 года (а на дворе стоял где-то 1991 год). У нее была семья: муж, двое детей, четверо внуков. А еще – 85-летняя мама. Дело было вот в чем. Моя пациентка росла без отца, ее мать меняла мужчин как перчатки и то отправляла дочку погулять, когда к ним домой приходил очередной кавалер, то вообще запирала в шкафу. Постоянно ездила с этими мужчинами отдыхать, а дочке присылала открытки с курортов: «Дорогая дочка, в следующем году обязательно поедем вместе!», но так ни разу с собой на море и не взяла.

Когда же девушке исполнилось 15 лет, мать начала ревновать к ней своих любовников и выкидывать дочку из дома. На тот момент, когда женщина со своей историей пришла ко мне, у ее глубоко пожилой матери была то ли третья, то ли четвертая стадия рака, а у моей клиентки – чувство долга: нельзя же мать оставить одну. И женщина убиралась у матери в квартире, три-четыре раза в неделю приезжала к ней готовить еду. Мать при этом постоянно требовала внимания, названивала дочери, а у той на разговоры не было ни сил, ни времени, ни, что самое главное, желания.

А хуже всего то, что мать постоянно приставала к ней с воспоминаниями типа: «А помнишь, когда тебе было десять лет?..» Ничего хорошего в детстве моей клиентки не было, и вспоминать это время не хотелось.

Поехали мы посмотреть на эту мать – и знаете, что? Нас встретила 85-летняя старушка, одетая как представительница древнейшей профессии: на ней был прозрачный пеньюар, губы накрашены – дочка предупредила, что придет с психологом, мужчиной, и та специально нарядилась и начала кокетничать. Мне с ней довольно быстро все стало понятно.

Спрашиваю клиентку:

– А вы сами-то как часто готовы общаться с матерью? Чтобы без ущерба для вашей психики?

– Раза три в неделю, не чаще. И при этом хочу, чтобы, пока я убираюсь и готовлю, ее не было ни видно, ни слышно. А то заводит свою шарманку о том, что мне вспоминать больно…