Привет из воспоминаний (СИ)

Как и всё, наказание Аомине имело свойство заканчиваться. Тайга шёл на их первую совместную тренировку, как в пыточную камеру. Впервые с той игры они будут находиться в одном помещении столько времени. Не покидало желание набить Дайки морду и узнать наконец, какого хрена происходит, что у него вообще там в голове, почему он сначала не даёт Кагами жить, а теперь плюёт на его существование вообще. И вообще, какого чёрта он вдруг объявился в жизни Тайги, когда всё было так хорошо.

Кагами настолько медлил сначала по дороге, а потом, переодеваясь, что, когда он наконец вышел из раздевалки, все уже разминались. Взгляд тут же против воли отыскал Аомине — тот невозмутимо делал упражнения вместе со всеми.

Их с Дайки подозвал Джефферсон, когда они закончили с разминкой. Тайге это совсем не понравилось: не хватало ещё, чтобы ему говорили присмотреть за Аомине или что-то вроде того.

— Значит так, парни, я хочу, чтобы вы научились работать вместе. Думаю, на площадке это будет эффективно: два игрока с такими сильными атаками запросто могут переломить ход игры, если они умеют делиться мячом. Конечно, держать вас обоих на площадке всё время не представляет смысла, но иметь такую комбинацию в запасе очень неплохо, — он смотрел на них из-под густых бровей.

Тайга мысленно взвыл. С языка Джефферсона «я хочу» стоило переводить как «вы костьми ляжете, но сделаете». Командная работа с Аомине — это последнее, чего Кагами хотел от жизни. Да и вообще, это даже звучит как оксюморон. Он же просто не умеет работать с кем-то.

Джефферсон тем временем продолжал:

— А ты, — он обвинительно ткнул пальцем в Дайки, — если не научишься работать в команде, бесполезен, какой бы высокий уровень ни имел. Это не твои отборочные по префектуре, это турнир NCAA, оттуда идут прямиком в NBA уже готовые спортсмены, так что-либо учись командной игре, либо завязывай с баскетболом — это не индивидуальный спорт, и мы не в бирюльки играем. Здесь все игроки сильны и талантливы, нянькаться с тобой никто не будет. Отборочные первого дивизиона — это даже не школьные национальные Японии. Пока будешь продолжать в своём духе, будешь сидеть на скамейке, вот и думай, хочешь играть или нет.

По лицу Дайки прошла тень, губы скривились, видимо, в попытке не хамить. Тайга думал, что если Аомине скажет сейчас хоть слово против, то Джефферсон поставит на нём жирный крест.

— Да, — лицо какое-то отрешённое и почти спокойное, он даже кивнул. У Кагами чуть глаза не полезли на лоб: Аомине Дайки костерили почём зря, а он так смиренно это перенёс.

Всё стало понятно, стоило Аомине отвернуться от тренера: он сразу сделался похож на кота, на которого вылили ведро воды: взъерошенный, злой и обидевшийся на весь свет. Кота, которого до этого только холили и лелеяли.

Это было настолько забавно и даже мило, что Тайгу так и тянуло рассмеяться.

— Только попробуй, — Аомине кинул на него такой убийственный взгляд, что всё веселье мигом испарилось.

Вскоре их привычно разделили на две команды, и наконец началась основная часть тренировки, а Тайгу всё не отпускало это неприятное предчувствие. Как оказалось, оно было совсем не безосновательно. Аомине играл потрясающе, когда был один или когда на порядок превосходил членов своей команды, соперников, но тут то и дело в его сторону летело: «Отдай пас, куда ты прёшь!» — или — «какого чёрта ты увёл у него мяч?!»

Кагами тем временем размышлял, почему он не слышал подобного раньше. На самом деле, всё было очевидно, если знать, как работает Джефферсон. На первой тренировке он, скорее всего, решил, что с этим балбесом нельзя работать, поэтому и спускал прогулы. А сам Дайки, видимо, пришёл только отметиться, раз не разглядел, что тут достаточно игроков, дотягивающих и до его уровня и даже один-два, превосходящих, впрочем, эти уже доучивались и ждали своих гарантированных контрактов.

А потом Аомине снова начал ходить на тренировки, похоже, Джефферсон присматривался тогда. Долго. Намного дольше, чем с самим Кагами. Тайга хорошо знал, как это у него бывало: первую неделю Кагами не слышал и слова критики, а потом на него сразу вылили весь ушат его огрехов. Из спортзала Тайга тогда выходил, как оплёванный, — он понятия не имел, что у него столько проблем в одной технике: дриблинг, опека, слэм-данки — да, даже они пострадали… Господи, даже постановка ног. Правда, его тогда поддержали парни из команды, объяснили, что у всех так сначала, и ему не стоит спешить прыгать с моста: школьный баскетбол всё-таки серьёзно отличается от того, что происходит в университете. Хоть он и считается ещё любительским, по уровню — самый настоящий профессиональный.

Но всё же за свои полтора года в университете Тайга не видел, чтобы к кому-то Джефферсон присматривался так долго, как к Аомине, решал, выйдет ли что-то или можно махнуть рукой. Решил — выйдет. И теперь гонял его несчастного в хвост и в гриву. Хотя какой он несчастный, это же Аомине…

— Кагами, хватит спать! — вот чёрт, он совсем сонной мухой ползает по площадке, надо сосредоточиться.