Привет, прощай и все, что между ними

– Нет, правда, идиотизм какой-то, – снова начинает Клэр, но Эйден стягивает с себя футболку, запутавшись в ней головой. Высвободившись, он бросает ее на песок и оборачивается с таким видом, словно забыл, что Клэр тоже здесь.

– Что? – спрашивает он, расстегивая пуговицы на джинсах и снимая их.

Эйден наблюдает за ней, бледный в лунном свете, в одних лишь синих боксерах. Но зато его лицо выражает решимость, и он начинает размахивать руками, чтобы разогреться.

– По-моему, лучше этого не делать.

– Все нормально, – прыгая то на одной, то на другой ноге, отвечает Эйден. – Подумаешь, небольшой ночной заплыв.

Он останавливается и ухмыляется ей.

– Можешь ко мне присоединиться.

– Ни за что! – отвечает Клэр, передернувшись. – Слишком темно. И вода ледяная. И, мне кажется, он намного дальше, чем кажется.

– Так в том-то и смысл.

– В чем?

– Если все будет просто, то это не станет эпичным, – отвечает Эйден и протягивает руку за кругом.

Клэр неохотно отдает его.

Непонятно, будет ли эта штука вообще плавать. Она нашла его в задней части шкафа в прихожей, где он лежал с тех пор, как несколько лет назад ее отец сломал копчик, пытаясь доказать в свой пятидесятый день рождения, что все еще может играть в хоккей. В течение нескольких недель он не мог сидеть без этого черного надувного пончика.

Так что, если Эйдену все же удастся осуществить задуманное, Расти будет гордо носить его на своей тощей металлической шее – спасательный круг для вечно тонущего буя.

Эйден с улыбкой вертит круг в руках.

– Порой самые сложные вещи – самые стоящие.

– И кто это сказал?

Он пожимает плечами:

– Я.

– Ну да, конечно!

– Ладно, мой папа.

Клэр хмурится:

– Так вот к чему это все? Если так, то тебе не надо ничего доказывать…

– Знаю.

Эйден с нетерпением оглядывается на воду. Облака разошлись, и теперь небо усыпано блестящими звездами. Клэр дрожит, когда резкий порыв ветра продувает ее тоненький свитер.

– Не думаю. Послушай, ты сделал свой выбор, причем довольно неплохой. Теперь ты свободен. А твой папа рано или поздно смирится с этим.

– А если нет?

– Смирится, – твердо отвечает Клэр. – Но даже если и нет…

Эйден скрещивает руки на груди:

– Но даже если и нет, это я хочу сделать сам для себя.

– Но зачем? Это же безумие!

– Это наша последняя ночь. Все заканчивается. Самое время сделать что-то безумное. – Эйден склоняет голову набок, не сводя глаз с Клэр. – Разве нет?

– Наверное, – неохотно отвечает она через некоторое время. – Но если ты утонешь, я убью тебя!

Он смеется:

– Договорились.

– Будь осторожен, – уже более серьезным тоном говорит Клэр, и Эйден салютует ей:

– Буду.

– И поторапливайся, ладно? Расти так долго ждал!

Эйден спешит к воде, и Клэр понимает, что за всю ночь не видела его таким счастливым. Прежде чем войти в воду, он поворачивается и машет ей рукой. Даже в темноте она видит его широкую улыбку.

– Ну и холодрыга! – кричит Эйден, и ветер подхватывает его слова.

Клэр делает несколько шагов в направлении берега, наблюдая, как Эйден резко поворачивается и входит в воду, изо всех сил борясь с волнами, но скоро становится достаточно глубоко, чтобы он смог нырнуть и поплыть.

Как только Эйден исчезает из вида, Клэр внезапно ощущает удушающую панику. В течение нескольких минут в лунном свете выделяются размытые очертания его белых рук, но вскоре она даже этого не видит. Клэр подходит к кромке воды, напрягая зрение в темноте, которая настолько густая, что кажется, будто на границе между сушей и водой натянули какой-то занавес, сквозь который можно заглядывать только луне.

Клэр смотрит на часы и жалеет, что не засекла время, когда Эйден отплыл, не начала считать, чтобы теперь знать, сколько минут уже прошло. Она вытаскивает телефон и включает фонарик, пытаясь разглядеть хоть что-то в этой кромешной тьме, но чернота тут же поглощает слабый свет.

Клэр понимает, что Эйден прав: это всего лишь заплыв. Но ночь такая темная, а ветер такой холодный, что сейчас этот пляж кажется ей самым пустынным местом на земле. Она продолжает смотреть на плавающий вдалеке буй, на вершине которого мигает маленький огонек, словно упавшая с неба звезда. Отсюда кажется, что до него миллионы километров, и Клэр вдруг вспоминаются слова Эйдена: «Если все будет просто, то это не станет эпичным».

Стоя в одиночестве на берегу, она осознает, с каким маленьким количеством трудностей ей приходилось сталкиваться в жизни. Все всегда давалось ей легко. Она всегда была первой в классе, всегда на «отлично» сдавала тесты и сочинения, всегда была любимицей большинства учителей. И, если посмотреть на это со стороны, ее успехи покажутся впечатляющими. Но Клэр знает правду: ничто из этого не было по-настоящему сложным.