Привет, прощай и все, что между ними

На крышу над ними садится птица и, издавая негромкие царапающие звуки, прыгает по черепице. Бинго замирает от этого звука, издает предупреждающий лай, а потом снова устраивается в изгибе локтя Эйдена. Вот-вот снова начнется дождь – воздух наполнен его запахом, а вдалеке слышится долгий раскат грома. У Клэр такое ощущение, будто мир затаил дыхание.

– Помнишь, как мы наблюдали отсюда за грозой? – спрашивает она, и рука Эйдена замирает, перестав гладить мягкую собачью шерсть, а в уголках глаз появляются морщинки. Он помнит.

– Молния была – с ума сойти! Освещала целый квартал.

– И от грома сотрясался весь дом.

– И ты хотела зайти внутрь…

– Нет, не хотела, – возражает Клэр, но, когда Эйден выгибает бровь, сдается: – Ладно, может быть. Но только потому, что мы оба промокли насквозь.

Она откидывается на спинку кресла и смотрит вверх, на крышу крыльца.

– Я буду очень скучать по этому.

– По дождю? Уверен, в Дартмуте он тоже бывает.

– Не по дождю. – Клэр снова садится прямо. – По всему остальному.

– Да, я тоже.

– Я тут подумала… – начинает она и впивается пальцами в подлокотники кресла, пытаясь набраться храбрости, чтобы сказать то, что нужно. – Возможно, будет немного легче, если мы какое-то время не будем разговаривать.

Она отваживается посмотреть на Эйдена. В его глазах мелькает удивление.

– Серьезно? Ты этого хочешь?

– Я не говорила, что хочу этого, – отвечает Клэр. – Но и так будет довольно тяжело. И если мы действительно будем пытаться двигаться дальше, а это и следует сделать, тогда, наверное, лучше все закончить раз и навсегда.

Она опускает глаза туда, где отколупывала потрескавшийся кусок краски на стуле, сама того не осознавая. Когда Клэр снова поднимает взгляд, Эйден наблюдает за ней, и ей приходится взять себя в руки, прежде чем продолжить, но ее голос все равно немного срывается.

– Я хотела сказать… как я перестану скучать по тебе, если всегда могу позвонить?

Эйден кивает, рассеянно поглаживая пса, который почти заснул у него на коленях.

– Да, пожалуй, это имеет смысл, – нахмурившись, соглашается он. – Но такое ощущение, что это… конец всему.

– Ну, это не навсегда…

– Надеюсь, что нет, – перебивает Клэр Эйден, и вид у него совершенно разбитый.

– …только на первое время. Пока мы не привыкнем.

Эйден невесело смеется:

– Такое ощущение, будто ты отняла мой главный талисман. Все это было бы куда легче осмыслить, если бы я знал, что могу позвонить тебе сегодня вечером.

– Да, но понимаешь, в этом-то и проблема! Мы не сможем двигаться дальше, если все время будем говорить друг с другом.

Эйден потирает лоб:

– Знаю. Ты права. И все же…

– Будет не так уж и плохо, – говорит Клэр, хотя сама нервничает при одной только мысли об этом. – Нам просто нужно расстаться раз и навсегда.

– До Дня благодарения? – со слабой улыбкой спрашивает Эйден.

– Не знаю. Может быть. Скорее всего, потому что это будет следующий раз, когда мы увидимся лично. А пока у нас будет достаточно времени для колледжа. Для того, чтобы по-настоящему попытаться жить своей жизнью, не завися друг от друга.

– Да, но до Дня благодарения еще миллион лет.

Клэр улыбается:

– Три месяца.

– Все равно это долго.

– Они быстро пролетят, – обещает она, но он лишь качает головой:

– Не так быстро, как хотелось бы.

Вдруг начинается дождь, который окутывает дом тонким туманом. Бинго слезает с колен Эйдена, подходит к двери и начинает настойчиво скрестись. Клэр собирается встать и впустить его, когда появляется ее мать, и собака сразу же влетает внутрь.

– Эй, вы двое! У вас две минуты! – Мама Клэр высовывает голову и машет Эйдену рукой. Потом смотрит на Клэр, которая по-прежнему одета в его огромные спортивные штаны. – Э-э-э, разве ты не собиралась переодеться?

– Мне и так нормально. Мы скоро будем.

Они снова остаются одни, и Клэр чувствует, как Эйден наблюдает за ней и изо всех сил старается сдержать смех, но его губы кривятся.

– Что? – спрашивает она, поджимая под себя ноги.

– Ничего. Отлично выглядишь. И кстати, милый парфюм.

– Парфюм?

– От нас воняет, – с улыбкой говорит Эйден. – Как от рыбы.

Клэр закатывает глаза:

– Моим родителям все равно. На ночь мы остановимся в отеле, так что им придется потерпеть меня только на время поездки. – Она тянет завязки на толстовке. – И вот из-за этого, кстати, обратно ты ее не получишь.

Чего она не может сказать, так это того, что на самом деле ей просто нужен предлог, чтобы хотя бы часть его была с ней рядом.

– Будет не слишком сложно отыскать еще одну толстовку с эмблемой УКЛА в УКЛА, – отвечает Эйден, а потом удивленно качает головой: – Поверить не могу, что уже сегодня я буду там.

– Понимаю. Это так странно. Я пересмотрела кучу фотографий Дартмута, но мне тоже по-прежнему сложно представить, что я в самом деле буду там.

– Зато я могу представить. – Эйден зажмуривается. – Я вижу листья. Много-много листьев. – Он открывает один глаз и смотрит на Клэр: – В Дартмуте всегда осень? Мне кажется, на всех фотографиях, которые я видел, был листопад.

– Да, в Дартмуте всегда осень.

Эйден закрывает глаз: